Иностранная пресса о России и не только

Ставки, как и говорилось ранее, были высоки: на кону стояло доверие к президенту, не говоря уже о перспективах карьерного продвижения для ближайшей, по разговорам, соратницы Буша.

В результате ни то ни другое не пострадало от тех показаний, которые дала Кондолиза Райс. Давно показания человека, занимающего серьезную должность в Белом доме, не предвкушались так остро. Пожалуй, со времен Уотергейта - золотого века "театра" на Капитолийском холме. Дама, которую называют "принцессой-воином", одетая в безупречный серо-зеленый костюм, с обязательным значком в виде флага на лацкане, сделала за два часа, в течение которых продолжались показания, все, что могла. "Твердая как сталь", "компетентная" Кондолиза Райс, помощник Буша по национальной безопасности, редко сталкивалась с такими ситуациями.

В Вашингтоне мало мест, где человек чувствует себя таким одиноким, как за трибуной свидетеля в заполненном народом зале заседаний здания сената. У Райс не было друзей или адвокатов, чтобы заступиться за нее, на случай, если ситуация выйдет из под контроля. В спину ей смотрели родственники погибших во время теракта 11 сентября, придирчиво следя за каждым ее словом, готовые ухватиться за малейшую оговорку.

Она смотрела прямо в лицо "инквизиторам", взирающим на нее с легкого возвышения. Позади них - ряд телекамер, транслирующих действо не только на кабельные, но и на все основные каналы.

Те, кто хотел в это время посмотреть привычные сериалы и ток-шоу, были жестоко обмануты. Вместо этого они увидели учебную программу для начинающего политика - как не отклоняться от курса и горой стоять за своего босса.

В отличие от Уотергейта, никаких неопровержимых улик, никакого "дымящегося пистолета" в этом деле не было. И в отличие от своего основного противника, бывшего заместителя по борьбе с терроризмом Ричарда Кларка, Райс не стала приносить жертвам прямых извинений. Белый дом не ошибается - как сказал один демократ - слово "ошибка" в этом контексте - это табу.

Наиболее похожим на сожаления было ее высказывание о том, что, будучи членом действующего правительства, во время теракта она ощутила горе и ярость, которых никогда не забудет. Перейдя к части, касающейся непосредственно Буша, она последовательно отвергла все обвинения в адрес своего начальника. Уже не в первый раз выступление представителя администрации звучал поразительно похоже на речь какого-нибудь представителя Северной Кореи, превозносящего заслуги Великого вождя.

Единственным намеком на неуверенность прозвучало признание, что она погорячилась, когда сказала раньше, что никто даже не мог себе представить возможности удара самолетов по зданиям. Ее ассистенты быстро напомнили ей о докладах и служебных распоряжениях о такой возможности. Но она не обратила на них внимания. Было столько других важных дел - Северная Корея, Балканы. Ближний Восток. Но не надо заблуждаться. Президент Буш "понимал важность террористической угрозы".