Иностранная пресса о России и не только

Нине Луговской было 14 лет, когда она поведала своему дневнику, наряду с горестными рассуждениями о мальчиках и своей внешности, что мечтает убить Сталина. Спустя четыре года ее арестовали и приговорили в пяти годам лагерей и семи годам ссылки в Сибири за заговор против жизни советского диктатора.

Позже она никому не рассказывала о том, что с ней было, и лишь благодаря случайности в 1993 году, через несколько лет после ее смерти, ее юношеский дневник был найден в советских архивах. "Дневник советской школьницы 1932-1937" может означать для российского опыта сталинского террора то же, что "Дневник Анны Франк" для понимания Холокоста во всем мире. Этот исторический документ имеет огромную важность и как средство противодействия болезненному прошлому.

24 марта 1933: "Они отказались поставить печать в папин паспорт. Я не знала, что делать. Я была в гневе, в бессильном гневе. Я решила, что должна убить этих гадов. Это звучит смешно, но я не шучу. Несколько дней я часами мечтала, лежа в постели, о том, как убью его. Его обещания, его диктатуру, порочного грузина, который искалечил Россию. Как такое возможно? Великая Россия, великий русский народ попали в руки негодяя".

С тех пор как Нине исполнилось 10 лет, все в ее жизни пошло кувырком, поскольку ее отец, противник большевиков, подвергался постоянным преследованиям. Его арестовали и выслали на три года, потом отказали во внутреннем паспорте, и он нигде не мог жить, потом арестовали вновь. Ей было 13 лет, когда она начала записывать свои горькие мысли. Понимая, что дневник может сделать ее преступницей, она прятала его с конца 1934 года. В августе следующего года ее мать прочла страницы из дневника и сказала, что некоторые пассажи могут счесть "контрреволюционными" и использовать их для ареста всей семьи. Нина вымарала абзац, в котором говорилось о ее ненависти к Сталину. Но других замечаний по поводу реалий жизни при коммунизме оказалось достаточно для того, чтобы осудить ее за "подготовку террористического акта против Сталина". Остальную семью, включая двух ее сестер, тоже арестовали. Мать Нины умерла в ссылке.

Дневник Нины похож на дневник Анны Франк, где типично подростковые переживания сочетаются с рассказом о политических реалиях. Оба дневника повествуют об ужасах тоталитаризма, девичьих мечтах о любви и независимости. Обе девочки эгоцентричны, постоянно бунтуют против обстоятельств, но при этом необычайно осмотрительны. Подростковые переживания сочетаются с горечью истории и остротой суждений, особенно у Нины. Анна была жизнерадостной и хотела жить. Нина несчастнее и спокойнее.

Решение о публикации дневников приняла Нина Осипова, работающая в московском "Мемориале", организации, которая пытается сохранить память о жертвах советского режима. Она нашла эти три тетрадки в государственном архиве. "Сначала я была просто ошеломлена. Потом удивлена талантом Нины, ее способностью видеть и описывать, ее критическим видением окружающего мира. Дневники напомнили мне о моем детстве, пришедшемся на конец 1940-х - начало 1950-х годов. В моей семье тоже были репрессированные".

Нина часто позволяет себе мрачные мысли, которых не одобрило бы официально оптимистичное, политически жестокое советское общество.

Ноябрь 1932: "Жизнь - странная штука. Когда-то я все отлично понимала, но теперь не могу, как не стараюсь. Все омрачает странное чувство, засевшее во мне. Я не могу объяснить это чувство, хотя часто пыталась его подавить. В жизни нет правды и справедливости, только ложь и обман".

10 февраля 1934: "Папа говорит, что жизнь - это борьба, что надо бороться. Но как бороться, за что бороться? Чего я хочу?! Я не знаю, должна ли я бороться против своей грусти, за то, чтобы зарабатывать деньги. Я знаю только, что я несчастна, ужасно несчастна".

Нина несчастна из-за потери отца, отобранного у нее государством, которое, она знает, несправедливо, она пишет об этом в дневнике следующие полгода. Ее проявления независимости отчасти характерны, а отчасти являются защитой против его отсутствия. "Я пообещала себе как-то улучшить наши отношения нетерпимости, я решила не быть с ним такой грубой и язвительной, но при этом не просить его ни о чем и не быть привязчивой. Я часто благодарю бога за то, что не родилась в XVIII или XIX веке, когда отец был полным хозяином в доме. Нам было бы нелегко, если бы отец командовал всем. Моя неприязнь к папе заходит так далеко, что иногда мне хочется, чтобы у меня вовсе не было отца, тогда я по крайне мере могла бы воображать, что он добрый и хороший".

Ее отец, Сергей Рыбин-Луговской, читает ей нотации, ругает ее, но в то же время ее восхищает его жизнь эсера, его социальные и политические взгляды. "Мы с ним в чем-то похожи. Если есть авторитет, то это папа. Его мнение значит для меня все (то есть его мнения о политике и науке)".

Издатель Наташа Петрова удивлена интересом, который "Дневник советской школьницы" вызвал у иностранцев. Права на дневник Нины уже купили почти 20 стран. "Когда я решила издавать эту книгу, у меня и в мыслях не было, что никому не известная девочка вызовет такой интерес. Для меня это была миссия. Я думала о дани, которую надо отдать жертвам сталинизма, и она привлекла мое внимание".

Петрова сожалеет о том, что "Дневник советской школьницы" вызвал меньше волнений в самой России. "Люди устали от этой темы. У них уже нет моральных сил копаться в своем ужасном прошлом. Сегодня книгу невозможно продать, несмотря на хорошие рецензии".

И Нина Луговская, и Анна Франк любили писать и мечтали стать писательницами, когда вырастут. Дневник Анны Франк более напряжен и динамичен, чем дневник Нины: необходимость прятаться от нацистов концентрировала ограниченное количество персонажей в замкнутом пространстве, а читатель уже знает, чем кончится надежда Анны на освобождение.

В отличие от Анны, Нина не стала трагической жертвой. Она выжила в ГУЛАГе, вышла замуж за такого же заключенного, прожила долгую и наполненную жизнь. Но ужасы ГУЛАГа похоронили ее писательские амбиции. Она стала художницей, ее работы висят в музее города Владимира, где они поселились с мужем. В рецензии на ее персональную выставку 1977 года говорилось, что ее работы "заставляют задуматься".

Те же чувства вызывает и ее дневник. Не только сталинская Россия, но и ее народ вызывают у Нины отчаяние: "Любить свою страну и свой народ. Но как ужасно жить среди варваров, необразованных масс, грубых и нецивилизованных людей. Они ничего не понимают, ничего не знают, у них нет ни чести, ни гордости".