Иностранная пресса о России и не только

В 1914 году сугубо местная проблема была воспринята очень многими государствами в контексте давно укоренившихся страхов и недовольств. В результате она приобрела глобальный масштаб и стала толчком к Первой мировой войне. Сегодня опасности всеобщей войны не существует. Но есть риск, что конфликт, порожденный древними страстями на Кавказе, будет восприниматься как метафора более широкой конфронтации; это ставит под сомнение строительство нового международного порядка в мире глобализации, распространения ядерного оружия и этнических конфликтов.

Присутствие российских войск на территории государства, которое недавно обрело независимость от прежней советской империи, не могло не откликнуться отголосками в других странах, возникших после распада СССР. Это воскресило риторику конфронтации, взаимных угроз и контрмер в отместку: американские ВМС пришли в Черное море; российский военный и экономический потенциал демонстрируется в акватории Карибского моря, точно в сценарии "баланса сил" XIX века. Грузинский кризис упоминается как доказательство того, что Россия Владимира Путина твердо придерживается стратегии демонтажа постсоветской международной архитектуры Европы. Предлагается в ответ применить стратегию изоляции России. Контактов в верхах между США и Россией не было с начала августа вплоть до недавней встречи госсекретаря Кондолизы Райс с министром иностранных дел РФ Сергеем Лавровым. Контакты между неправительственными организациями ограничены.

Это сползание к конфронтации следует прекратить. Изолирование России, какой бы уместной ни была эта мера как временное проявление нашей обеспокоенности, - это не реалистическая долгосрочная политика. Невозможно и нежелательно изолировать страну, которая граничит с Европой, Азией и Ближним Востоком, а также располагает ядерным арсеналом, сопоставимым с вооружением США. Учитывая, что Россия традиционно находилась со своими соседями в амбивалентных, глубоко эмоциональных и нервозных отношениях, такой подход вряд ли повлечет за собой продуманную или конструктивную реакцию. К подобному курсу опасливо относится даже значительная часть Западной Европы.

В 1983 году, когда советские ПВО сбили южнокорейский авиалайнер, случайно оказавшийся в их воздушном пространстве, США энергично призывали все страны резко осудить Россию вместе с ними. Тем не менее, президент Рональд Рейган приказал нашей делегации на переговорах о контроле вооружений вернуться в Женеву. Мощь и дипломатия не противоречили друг другу.

Как и почти всякая война, грузинский кризис был обусловлен чередой просчетов. Тбилиси неправильно оценил свои возможности в области военных действий и масштабы ответных действий России. Москва, со своей стороны, возможно, была удивлена реакцией Запада на пропорции своего вмешательства. Возможно, она также недостаточно учла, как повлияет признание независимости Южной Осетии и Абхазии на другие страны, где этнические меньшинства компактно проживают в определенных областях, а также какой прецедент может создать этот шаг, в том числе даже для некоторых регионов самой России.

Однако нельзя допускать, чтобы эти просчеты заняли доминирующее место в политике будущих времен. Америка глубоко заинтересована в территориальной целостности независимой Грузии, но не в том, чтобы соседи проводили политику дипломатической конфронтации по отношению к России. Россия, со своей стороны, должна понять, что применение военной силы или угрозы ее применить воскрешают воспоминания, укрепляющие все те же досадные для России помехи на пути сотрудничества. Америке следует решить, как ей обходиться с Россией - как с потенциальным стратегическим партнером или как с угрозой, которую следует нейтрализовывать по принципам холодной войны. Конечно, если Россия действительно будет проводить курс, приписываемый ей недоброжелателями, Америка должна оказать ей отпор всеми уместными средствами. Те из нас, кто в свое время отвечал за ведение холодной войне, первыми поддержат подобную стратегию.

Но до такого пока не дошло. Российские лидеры, несомненно, сожалеют о распадах российской и советской империи. Но если они мыслят хоть сколько-нибудь реалистично - а судя по нашему опыту, так и есть - то знают: попытки повернуть вспять российскую историю при помощи военной силы неосуществимы и опасны.

История России - это повесть об амбивалентных колебаниях между жесткими рамками европейского порядка и искушениями заполнить путем экспансии стратегический вакуум у российских границ в Азии и на Ближнем Востоке. Такого вакуума больше нет. На Западе присутствует могучая стратегическая сила - НАТО. На Востоке укрепляется Азия, куда и смещается центр тяжести глобальной политики. На юге, вдоль своей протяженной границы Россия стоит лицом к лицу с частично радикализированным исламом. Внутри страны демографическая ситуация пророчит спад численности населения в целом и относительное увеличение доли мусульман, которые отчасти недовольны своим положением. России не удается в должной мере устранить дефицит инфраструктуры и недостатки системы здравоохранения. Она не имеет больших возможностей для участия в борьбе сверхдержав: ее ВВП в шесть с лишним раз меньше, чем у США (в пересчете на паритет покупательной способности), а расходы на оборону значительно меньше, чем у ЕС и США. И российские лидеры это знают, какие бы словесные заявления они ни делали.

Они добиваются - иногда неуклюже - совсем другого: чтобы в новой международной системе их принимали как равных, а не как проигравших холодную войну, которым можно диктовать свои условия. Иногда они действуют агрессивными методами. России никогда не было свойственно особенно глубокое понимание психологии ее международного окружения. Отчасти это объясняется историческими несовпадениями во внутриполитическом развитии России и ее соседей, особенно Запада.

Но, говоря по справедливости, следует признать, что Запад не всегда чутко вникает в то, как выглядит мир из Москвы. Рассмотрим эволюцию НАТО. В течение первых 50 лет своего существования НАТО легитимизировал себя в качестве оборонительного альянса. В 1999 году, начав по своей инициативе войну с Югославией, НАТО провозгласило право добиваться своих морально-нравственных целей путем наступательных военных действий. (В то время мы энергично поддерживали политику НАТО). Война, целью которой было подавление действий сербов, нарушавших права человека в Косово, завершилась, в том числе, благодаря посредничеству России. В результате была достигнута договоренность об автономии Косово: формально в составе Сербии, но под фактическим надзором ЕС. В начале нынешнего года статус Косово был изменен посредством, по сути, одностороннего решения группы европейских государств и США провозгласить независимость Косово без санкции ООН и вопреки энергичным возражениям России.

Решение по Косово почти совпало по времени с обнародованием плана размещения ракет-перехватчиков в Польше и Чехии, а также с предложением пригласить Украину и Грузию в НАТО. Трудно было рассчитывать, что Россия смиренно воспримет перенос "линии безопасности" между Востоком и Западом на 1000 миль к востоку за недолгий в исторический масштабах период, а также одновременное переосмысление задач НАТО и размещение сверхсовременного вооружения на территории бывших стран-сателлитов СССР.

Эта версия происходящего объясняет некоторые мотивы России; излагая ее, мы не пытаемся найти оправдание каждой ее ответной мере или воинственной риторике, которая порой звучит. Но она наводит на мысль, что на текущий конфликт следует взглянуть в историческом и психологическом разрезе.

Животрепещущие кризисы не должны отвлекать нас от наших долгосрочных обязанностей. Шесть пунктов, выдвинутые президентом Франции Николя Саркози, - это основа разрешения грузинского кризиса, официально одобренная всеми сторонами. Эта концепция выглядит так: Грузия имеет подлинную независимость в своих существующих границах, а статус Южной Осетии и Абхазии - о котором спорят со времен основания Грузии - остается предметом переговоров в рамках системы безопасности, предусмотренной планом Саркози.

В апреле президент Буш и тогдашний президент Путин встретились в Сочи и обрисовали программу совместной работы по выполнению долгосрочных задач, обусловленных глобальным порядком. Она включала такие темы, как нераспространение оружия массового поражения, Иран, энергоносители, климатические изменения, способ минимизировать негативные последствия размещения элементов ПРО в Восточной Европе и возможное объединение ряда противоракетных систем Америки и России. На Россию и США приходится более 90% ядерного оружия в мире; для предотвращения его распространения их сотрудничество обязательно.

Документ, подписанный в Сочи, является полезной "дорожной картой". Разумеется, нельзя допускать, чтобы Россия под предлогом общих интересов добивалась своих частных целей, применяя военный нажим и запугивание. Когда мы сомневаемся, что к приему Грузии и Украины в НАТО стоило стремиться столь безотлагательно, то вовсе не ратуем за признание российской сферы влияния в Восточной Европе. Мы считаем Украину неотъемлемым элементом европейской архитектуры и выступаем за ее быстрое развитие в сторону членства в ЕС. Но мы полагаем, что безопасность Украины и Грузии следует рассматривать в более широком контексте, а не переносить механически интегрированный штаб НАТО в точку за несколько сотен миль от Москвы. НАТО уже принципиально одобрило прием Украины и Грузии в свои ряды. Повременив с осуществлением этого плана до того времени, пока новая администрация США не сможет рассмотреть свои варианты действий, мы не пойдем на уступку, а лишь ответственно отнесемся к своему будущему.

И, наконец, наша способность проводить эффективную внешнюю политику в отношении России требует энергичных усилий по возрождению нашей внутренней мощи. Нужно навести порядок в нашем "финансовом доме", и не только в связи с текущим кризисом, но и со структурой программ субсидирования. Мы чересчур зависим от импорта нефти. Нам необходимы законы, которые создадут долгосрочные горизонты для всеобъемлющих и целеустремленных усилий покончить с нынешним положением дел.

Дипломатия без силы бесплодна. Сила без дипломатии рискует перерасти в неразумное бряцание оружием. Мы полагаем, что основополагающие интересы США, Европы и России сегодня, даже после грузинского кризиса, гармонируют между собой намного больше - или могут быть гармонизированы - чем в любой другой момент новейшей истории. Нельзя упустить этот шанс.

Генри Э. Киссинджер занимал пост госсекретаря США с 1973 по 1977 год, а Джордж П. Шульц - с 1982 по 1989 год