Иностранная пресса о России и не только

Зимнее наступление принесло российским войскам некоторый успех; но на военном равновесии в беспокойной республике это, однако, никак не скажется.

Вестей с войны на Северном Кавказе было в прошлом году совсем немного, после 11 сентября они почти полностью иссякли. Однако к наступлению нового года снова стали поступать сообщения о войне в Чечне: постоянно идут тяжелые бои между российскими войсками и чеченскими мятежниками, десятки убитых, жестокие чистки в чеченских деревнях и городах, аресты и вновь жалобы на превышение полномочий со стороны российских военных и милиции. Почему именно теперь возобновились бои?

Жестокая зима на Северном Кавказе ? это не то время года, которое работает на мятежников. На открытой местности спрятаться гораздо труднее, следы на снегу могут выдать партизан, поэтому многие из них пережидают зиму в семьях родственников в городах и деревнях.

Соответственно, российские военные используют это время года для интенсивной охоты на мятежников, производя так называемое "зимнее наступление", как сказал в декабре российский министр обороны Сергей Иванов. По данным Москвы, оно стоило жизни уже более чем сотне чеченских мятежников. Зимой гораздо легче победить повстанцев ? это мнение генерал-полковника Георгия Шпака, командующего десантными войсками.

По его словам, новая тактика спецопераций оказалась очень успешной. Шпак поясняет: "Как только мы получаем данные о том, что чеченские боевики находятся в городе или другом населенном пункте, этот пункт блокируется, и российские специальные соединения целенаправленно прочесывают все дома в поисках боевиков". Каждый раз это сопровождается сильным огнем.

Чеченские мятежники, однако, оказались в невыгодном положении. Это касается не только театра военных действий: после 11 сентября многие ведущие западные политики ? в частности, в Вашингтоне и Берлине ? согласились с российской точкой зрения: что в чеченском конфликте речь в первую очередь идет о борьбе подвергшегося нападению государства с международным терроризмом. Ослабление международной критики российское руководство хладнокровно использовало для того, чтобы форсировать борьбу против чеченских повстанцев.

Кроме того, российской стороне удалось, причем весьма успешно, связать чеченских мятежников с "Аль-Каидой", террористической организаций Усамы бен Ладена в Афганистане. О множестве чеченцев в рядах "Талибана" и "Аль-Каиды" бен Ладена зашла речь поздней осенью во время наступления Северного альянса ? средства массовой информации самых разных стран опубликовали соответствующие сообщения без их проверки.

Фактически же среди многих тысяч пленных талибов и бойцов "Аль-Каиды" чеченцев очень немного. И если действительно имелась некоторая поддержка чеченского сопротивления со стороны бен Ладена ? скорее, финансового характера, облеченная в форму поставок оружия или помощи в боевой подготовке, то достоверного доказательства того, что чеченское освободительное движение является филиалом сети главного саудовского террориста, Москва не представила до сих пор.

И все же: чеченское сопротивление сильно дискредитировано. И некоторые из 80000 российских военнослужащих в Чечне, кажется, используют это для оправдания своего жестокого обращения с повстанцами, а также с подозреваемыми из числа гражданского населения. Российская правозащитная организация "Мемориал" сообщает обо все новых случаях немотивированных арестов, грабежей, пыток, которые российские военные превратили в повседневную практику; имеются даже российские "эскадроны смерти".

Все это вызывает у чеченцев лишь ненависть к русским. Но даже если российские командиры, исходя из сегодняшних успехов, верят, что чеченский конфликт можно разрешить военными методами, весна когда-нибудь наступит, и вместе с ее приходом снова усилится сопротивление мятежников. Правда, у них больше никогда не будет столько сил, чтобы вести настоящие бои с российскими войсками. Но они и далее будут наносить им болезненные удары.

То есть военное равновесие в Чечне сохранится. И на третьем году войны даже президент Владимир Путин будет вынужден признать, что этот конфликт не разрешить с оружием в руках. А только за столом переговоров.