Иностранная пресса о России и не только

Почему российские журналисты умирают один за другим?

У российского президента Владимира Путина есть проблема - проблема, которую нельзя решить, наняв умелую пиар-фирму из Вашингтона.

Смерть при очень подозрительных обстоятельствах Ивана Сафронова, журналиста, специализировавшегося на военных расследованиях в газете "Коммерсант" (чью работу я использовал в своем исследовании), - последняя в цепочке громких убийств журналистов. Россия теперь соперничает с Ираком в качестве места, наименее безопасного для журналистов. Мишенями становятся те, кто разоблачает коррупцию, пишет статьи, критикующие власть и деловую элиту, это одна из сфер, где не произошло заметных перемен - и не многие из этих дел раскрыты. Может быть, российская экономика и процветает, но, как отмечают Дэвид Саттер, Лоуренс Аззел и другие, посткоммунистическое моральное нездоровье по-прежнему инфицирует российское государство и общество.

Впрочем, важно поставить смерть Сафронова в более широкий контекст. Некоторые западные комментаторы ухватились за тему, что это очередной пример "вымирания политических оппонентов Путина". Проблема в том, что многие из тех, кто умер, - люди вроде убитого редактора Forbes Пола Хлебникова - не были политически активными и не так уж выступали против аспектов политики путинского правительства. Еще один критик, умерший при загадочных обстоятельствах, Юрий Щекочихин, в целом поддерживал занятые Путиным позиции, по крайней мере во внешней политике.

Если бы главным мотивом была политическая оппозиционность, мы бы ожидали большего количества жертв среди политиков, лидеров НПО, активистов и их спонсоров. Ведущий представитель оппозиции Борис Немцов в феврале 2005 года опубликовал в "Новой газете" большую публицистическую статью, обличая личную диктатуру президента с ее многочисленными нарушениями демократических прав и свобод, процветающей коррупцией и бесправием людей, сталкивающихся с произволом бюрократов, злоупотребляющих властью. Он закончил свой пространный анализ призывом к "смене режима" в России. В тот момент, когда я пишу эти строки, он жив и здоров. Политическая оппозиционность Путину как таковая не представляется главной причиной, по которой выделяют некоторых людей.

На деле след подозрительных смертей, убийств и атак ведет, прежде всего, к журналистам и специалистам по разведке, людям, которые в силу своей профессии собирают тайны - тем, кто добывает сведения о коррупции на региональном и федеральном уровнях, о скрываемых преступлениях, нарушениях прав человека, темных сделках, а иногда "компромат" - так в России называют компрометирующие материалы, которые можно использовать для запугивания и шантажа соперников. Все это глубинные интересы власти и деловой элиты не позволяют вытаскивать на яркий свет.

Сафронов, по сообщениям, работал над статьей о продажах высокотехнологичного оружия в Иран и Сирию, а также о способах, которыми для передачи оружия будут использованы третьи страны, давая Москве "возможность правдоподобно отрицать" все, если США или Израиль начнут задавать вопросы. Кое-кто полагает также, что Сафронов собрал информацию о том, как такие продажи приносят прибыль конкретным людям. Темные обстоятельства смерти Сафронова не могут не вызывать такие вопросы, особенно после заявления генерального секретаря Российского союза журналистов Игоря Яковенко на прошлой неделе, что самоубийство не является правдоподобным объяснением смерти Сафронова.

Это, в свою очередь, вызывает призрак приватизации, которую никто не хочет видеть: ресурсы государства используют "влиятельные", ставя их на службу своим интересам и целям.

Россияне и сами обеспокоены этой проблемой - и говорят и пишут о ней. После отравления Литвиненко российская журналистка Ирина Демченко писала, что один российский политолог недавно сказал, что правительство Путина заменило реальную политическую деятельность спецоперациями служб безопасности, - представляется, что последний случай именно из этой серии. Она назвала еще более пугающим то, что Путин и его команда, похоже, не в состоянии контролировать все эти операции, узнавая на собственной шкуре, что потереть волшебную лампу гораздо легче, чем командовать джинном.

Еще один российский исследователь, писавший не о смерти Сафронова, а о назначении Рамзана Кадырова лидером Чечни и о том, что в обмен на наведение порядка ему дана относительная свобода действий в руководстве регионом, отмечал, что уничтожение демократических процессов и их замена политической элитой подрывает, а не укрепляет государственную власть в стране, и выразил озабоченность тем, что укрепление позиций элиты путают с увеличением эффективности государства.

Одной из самых пугающих обязанностей государства является его монополия на применение силы и мощи, чтобы лишать жизни. Одним из постоянных направлений критики правительства Ельцина было то, как оно наделило влиянием новый класс олигархов, поставивших себя выше закона. Хочет ли Путин, чтобы его наследием была просто замена одной группы "влиятельных" другой, точно так же никому не подотчетной в своих действиях и точно так же способной действовать безнаказанно?

Николас Гвоздев - редактор журнала The National Interest и блогов при The Washington Realist