Иностранная пресса о России и не только

На прошлой неделе в Бухаресте НАТО столкнулось с одним из самых конфликтных саммитов в своей истории.

Соединенные Штаты добивались, чтобы Украину и Грузию признали соискателями членства в альянсе, но Германия, Франция, Италия и ряд других государств-членов воспрепятствовали этому. Тем самым они поставили Вашингтон в унизительное положение, оказав ему резкий отпор. Незадолго до саммита президент Джордж У. Буш принял в Вашингтоне президента Грузии Михаила Саакашвили, а по дороге в Бухарест сделал остановку на Украине; все это делалось ради того, чтобы обосновать готовность этих стран к движению в сторону НАТО.

Очевидно, для НАТО началась какая-то новая эпоха: ведущие государства-члены альянса разошлись во мнениях по ключевым вопросам приема в эту организацию - а Соединенные Штаты не добились своего. Противоречия, проявившиеся в Бухаресте, отражают обстановку в альянсе, где назревает все больший раскол, вызванный несовпадением приоритетов США и их европейских союзников, а также усилением России.

Когда в 1990-е годы произошло первое расширение НАТО на восток, члены альянса без особых разногласий оценивали стратегическую важность этой экспансии. Объединенная Германия резонно хотела, чтобы граница Запада отодвинулась к востоку. Польша и остальная Европа жаждали безопасности и высоко ценили символический смысл членства в альянсе. А Россия была слаба и могла лишь бессильно сокрушаться в ответ на экспансию НАТО на восток.

С тех пор НАТО охватило не только Центральную Европу, но также страны Балтии и Балканы, а теперь приглядывается к Украине и Грузии. Мнения в Евросоюзе и по обе стороны Атлантики о том, следует ли срочно расширять альянс так далеко к востоку, сильно расходятся по сравнению с прежней ситуацией.

Отчасти проблема в том, что Европа сама устала от своего расширения; ЕС и НАТО все еще заняты абсорбцией государств, присоединенных на предыдущем этапе, а также готовятся к принятию новых членов на Балканах.

Беспокойство вызывает и вопрос о том, насколько Украина и Грузия готовы начать подготовку к вступлению в альянс. Украина расколота на две половины - западную, которая стремится к интеграции в западные институты, и восточную, которая предпочитает ориентироваться на Россию. Грузия далека от разрешения вопроса о статусе двух отколовшихся от нее областей - Абхазии и Южной Осетии - что сулит НАТО перспективу "импорта" опасных территориальных споров. Кроме того, ни Украина, ни Грузия пока не упрочили некую стабильную модель либеральной демократии.

К тому же Россия вернулась на мировую арену; восстанавливать Москву против себя - теперь дело намного более рискованное, чем в 1990-е годы. Строго говоря, России не следует накладывать вето на решения НАТО. Но принимать во внимание озабоченность России еще не значит пресмыкаться перед Москвой; напротив, это благоразумный стиль дипломатии.

Поскольку США и ЕС нуждаются в сотрудничестве с Россией по таким вопросам, как Афганистан, Косово, Иран, противоракетная оборона, контроль вооружений и поставки энергоносителей, сейчас не время провоцировать Россию, расширяя НАТО на Кавказ.

Если отвлечься от проблемы расширения, то бухарестский саммит подчеркнул решимость НАТО, но также его недружность и хрупкость. Правда, альянс одобрил направление дополнительных сил в Афганистан, что упрочит позиции действующей там коалиции НАТО, а также дал "зеленый свет" системе ПРО. Но на саммите не удалось урегулировать растущие трансатлантические разногласия по таким вопросам, как миссия и предназначение НАТО.

В глазах Вашингтона Афганистан - это полигон, где НАТО проверяется на способность остаться важным фактором в XXI веке. Вашингтон полагает, что альянс должен осуществлять экспансию: и республиканцы, и демократы предлагают превратить НАТО в глобальный альянс демократических государств, предпочтительный инструмент для проекции могущества всегда и везде, где возникают общие угрозы.

Многие столицы европейских государств полагают, что НАТО и так чересчур раздуто. Правительства по всей Европе подвергаются жесткому давлению уже за то, что соблюдают свои обязательства в Афганистане в их нынешнем объеме; что уж говорить о расширенных миссиях европейцев, за которые ратует Вашингтон. Многие воспринимают НАТО скорее не как инструмент совместной обороны, а как средство втягивания Европы в нежелательные конфликты в отдаленных регионах.

В определенной мере этих разногласий следовало ожидать. Когда перед НАТО поставили выбор "покинуть этот район или вообще самоликвидироваться", НАТО предпочло отойти от своей традиционной миссии защиты своих территорий: вначале оно направило войска на Балканы, а затем в Афганистан. Но после того как Советского Союза не стало, союзники по-разному оценивают остроту угроз, нависших над ними.

Ключевой вопрос для альянса состоит не в том, преодолимы ли подобные разногласия, а в том, можно ли с ними мириться. Как бы то ни было, НАТО становится неповоротливее, а консенсус - труднодостижимее. Альянсу следовало бы разработать план сохранения своей эффективности в мире, который больше не позволяет этой организации испытывать успокаивающее чувство единства.

Чарльз Э. Купчан - профессор международной политики Джорджтаунского университета, старший научный сотрудник Совета по международным отношениям

Также по теме:

Буш, Путин и их наследники (International Herald Tribune)

Буш - "мальчик для битья" или ловкий интриган? (Обзор прессы)

"Паранойя" России нашла понимание (Обзор прессы)