Иностранная пресса о России и не только

Надеюсь, читатели простят меня, если я начну этот мой комментарий с фото жертв бомбардировок в Грузии, говоря не о них, а о нас, о тех, кто смотрит на эти фото.

Перед нашими глазами далеких наблюдателей, благополучных и защищенных, находящихся в отпуске, в самом начале нового западного миллениума, вот эти фото, на которых запечатлены страдания. И у этих фото долгая история, история, которая забывается в тот самый момент, когда начинается. Это можно сравнить с фотопленкой, которую закручивают с одного конца, а она сама закручивается с другого. Эта история началась 17 января 1991 года, это дата начала первой бомбардировки Багдада и первого телерепортажа в прямом эфире с фронта войны. Мы все помним этот незабываемый репортаж Cnn, во время которого корреспонденты находились в одном из отелей иракской столицы, когда начались первые массированные обстрелы. У нас у всех перед глазами все еще стоят картинки ночного неба, прошиваемого светящимися очередями установок ПВО, ярким следом крылатых ракет, всполохами дальних взрывов, и все это в неестественном мистическом зеленом цвете, который объяснялся хроматическим эффектом телекамер, при помощи которых велись ночные съемки. Мы все помним эти кадры, потому что в эту ночь взволнованные и возбужденные этим трагическим зрелищем войны, мы вообразили, что начинается новая эта морального сознания, сопереживания между всеми людьми, разделяющими чужое горе. Но мы ошибались: то, что начиналось той ночью, было лишь другим этапом истории видения на Западе, этапом, в котором сопереживание и моральное сознание прогрессивно атрофировались. Той ночью начиналась другая история в истории зрительного восприятия.

Еще раньше мы имели возможность наблюдать на расстоянии картины войны и разрушения. Но никогда раньше, до той памятной трансляции, эпизоды, которые мы имели возможность наблюдать в условиях абсолютной безопасности и безразличия к страданиям других, не были столь многочисленными повседневными, мгновенными. Я начинаю именно с той ночи, когда в наши дома хлынул поток сцен смерти, насилия, разрушения. В первый момент мы почувствовали, что все внутри нас перевернулось, быть может, мы даже были расстроены. Но очень быстро мы поняли, что, конечно же, мы погрузились в этот поток, но речь шла о реке, которая никогда не омывала наших берегов. Человек, живший в медийном пейзаже западного общества в конце тысячелетия, превратился в земноводное существо, способное одновременно жить в двух глубоко отличающихся друг от друга средах: на суше собственного реального мирного и защищенного мира, но и в кровоточащем болоте, наполненном кровью жертв далеких войн, которые раскрашивают во все более яркие цвета его медийное воображение. Бесчешуйная шкура амфибии, в которого мы очень быстро превращаемся, может оказаться непроницаемой в обеих сферах. От нее будет отскакивать любая трагедия.

Многие скажут, что это неправда, было 11 сентября, которое также стало для нас, европейцев, медийным событием, но оказалось реальной травмой. Кто-то скажет, что этот огненный шар - возникший однажды в сентябре через 10 лет после того, как открылся огненный зев на телевизионном экране - был ничем по сравнению с вьетнамской войной для нашего поколения. Это правда, но правда также и то, что тот кошмарный сентябрьский день не помешал тому, чтобы потом разворачивались еще более бесчувственные в медийном смысле войны в истории человечества: во время второй войны в Персидском заливе было сделано беспрецедентное количество репортажей, но ни один из них не потряс нас, ни повлиял на нас, не оказался для нас отталкивающим, ни один из них не сохранился в нашей памяти.

И быть может, для нас, которые смотрят историю этих репортажей о жертвах бомбардировок в Грузии, начинается не 17 января 1991 года. Начинается раньше, 5 февраля 1863 года, когда рабочие, занятые на раскопках Помпеи сообщили археологу Фьорелли, что увидели кости на дне ямы, и он, изобретательный исследователь, позволил им сделать гипсовые слепки отпечатков жертв, сохранившихся под слоем пепла. К сожалению, для нас, жителей западных стран, благополучных и защищенных, для нас, амбифий, в медийном пейзаже начала тысячелетия, фото кричащей старушки, раненой в результате позавчерашней бомбардировки Грузии, кажутся очень похожими на слепки останков жертв разрушения Помпеи в 79 году нашей эры. И не только потому, что обе фигуры очень похожи с пластической точки зрения. Но и потому, что наши глаза, бесчувственные к страданиям других, видят обе картинки так, как будто они покрыты тысячелетним слоем лавы.

Я надеюсь, читатели меня простят, если в этом моем комментарии о фото жертв бомбардировок в Грузии я говорил не о них, а о нас, которые смотрят на эти снимки. Мне казалось это единственным честным способом отдать должное их страданиям, избежав лицемерной взволнованной риторики.