Иностранная пресса о России и не только

Мирей - активистка движения левых пацифистов и протестантской цервки во франции. Она завещала свое тело клинике.

Эта женщина, живя в шикарной официальной резиденции премьер-министра в Матиньоне, предпочитала спать в спальном мешке: "Мне не нравятся эти простыни". "Сладкая смерть" этой героини движения левых сил не сопровождалась бурными комментариями, даже со стороны тех, кто выступает против эвтаназии, потому что ее уважали абсолютно все. По опыту мы знаем, насколько сложно сдержать напористых журналистов, специализирующихся на составлении некрологов. Сдерживающим фактором в данном случае стало уважение к женщине, к ее смерти, к ее добровольному расставанию с жизнь. Официальный биограф семьи написал, что она была где-то посередине между Каламиту Джейн, американской кавалерист-девицей, и матерью Терезой. Над ней сиял в большей степени моральный, чем небесный ореол, она боролась за права человека, была дочерью Господа, доброго, сурового и радикального. Она боролась за развод, против подпольных абортов, за вечный мир, потому что "лучше рабство, чем война", и до самого конца - против религиозной практики попрания прав женщин.

Несомненно, в молчании вокруг смерти проявилась элегантность Франции, той Франции, которой до сих пор удается с легкостью относиться к серьезным вещам, Франции Паскаля, но не Робеспьера. Эта легкость, как сущность, как образ мышления, как стиль. Это молчание, как ласка, ласка мужчин, ласка самой смерти.

Госпожа Мирей была акушеркой и дипломатом, она прекрасно знала жизнь и оставила ее лишь тогда, когда она стала неузнаваемой. "Моя работа, - говорила она, - не совместима с пенсией; она никогда не кончается". Рождение детей для нее не было не ремеслом, а "оплачиваемым удовольствием", естественной потребностью, отражением души. Маленькая, прямая, энергичная, полная энтузиазма, она принимала детей в самых сложных условиях, где бы не проходили роды. На войне, в доме, в автомобиле. Как бог Янус, Мирей Жоспен знала, когда следует открыть дверь в мир. И так же как и он, она поняла, когда следует ее закрыть.