Иностранная пресса о России и не только

Насколько сложным был процесс осуществления европейской политики на Балканах, вероятно, можно понять, еще раз взглянув на разработанный в 1990-1991 годах комплекс из импровизаций, агрессивности и дефицита стратегической мысли, с которым ЕС приходит к независимости Косово. Как и тогда, когда большая часть континентальных правительств не поняла, что привело к коллапсу югославской федерации, более того, некоторые воспользовались этим результатом, воображая, что из него можно извлечь какую-то выгоду, так сегодня почти вся Европа, кажется, не видит медленно тлеющие фитили, которые она сама и поджигает. Преобладает ощущение, что Косово, меньшее по размерам, чем Умбрия, не имеет большой важности: маленькая пешка, случайно оказавшаяся на огромном шахматном поле. Но вопросы, связанные с независимостью Косово, нельзя назвать ни неважными, ни мелкими.

Прежде всего, необходимо учесть, что западные страны способствовали созданию в Косово чудовищно запутанной ситуации. Американцы с легким сердцем обещали независимость, и европейцы, пользующиеся авторитетом, присоединились к американцам. Пусть с тяжелым сердцем, но присоединились. И не потому, чтобы были уверены в правильности решения, а потому, что в этот момент Франция, Великобритания, Германия и Италия не видели никакой целесообразности противоречить Вашингтону по теме, которая не входила в круг их интересов первостепенной важности. Эти государства в то время играли на двух столах, где решались вопрос о том, какие страны войдут в реформированный Совет Безопасности ООН и какие де факто возглавят европейскую толкучку.

Одним из предварительных условий для того, чтобы выдвинуть свою кандидатуру на эти роли или, по меньшей мере, избежать самых неблагоприятных решений, была поддержка со стороны Соединенных Штатов: отсюда и виляние французов, и застенчивость немцев, осторожность итальянцев, не говоря уж о традиционной податливости британцев. Но все дело в том, что американцы и европейцы не могут по своему усмотрению распоряжаться территорией, на которую не имеют никаких прав. Эта территория принадлежит Сербии, как написано в той же резолюции 1244, согласно которой в настоящее время НАТО находится в Косово, обладая необходимым мандатом ООН. Таким образом, Белград может добровольно отказаться от собственного суверенитета, но его не может отменить даже ООН, а тем более коалиция стран Североатлантического альянса.

Границы не могут быть изменены при помощи силы - в реальности это стало единственной четкой нормой, до последнего времени соблюдаемой, которая по окончании холодной войны и до сегодняшнего дня гарантировала смысл понятия "международная законность". Отменить ее означает углубиться в обезьяньи джунгли, где все становится возможным.

Но это, естественно, не в американских интересах. И действительно, Вашингтон попытался замаскировать масштабы самовластья, утверждая, что Косово - "особый случай", по определению заместителя госсекретаря Бернса. Беда в том, что "особые случаи" становятся прецедентами. И в будущем может выясниться, что таким же особым случаем являются русские анклавы в Грузии, которые поддерживает Москва. Или территории, населенные русскими на Украине, в Балтийских странах или в Центральной Азии. А меньшинства в Восточной Европе, начиная с венгров в румынской Трансильвании, Словакии, Воеводине? Иными словами, завтра независимость Косово может стать предлогом для сепаратизма и аннексий, особенно если Россия решит взять под протекцию то или иное меньшинство.

И нет необходимости включать воображение, чтобы понять, в какие лабиринты ведет "особый случай", - достаточно дождаться начала будущего года, когда Косово провозгласит независимость.

Мгновенно сербы Митровицы, что на границе с Сербией, объявят о своем отказе подчиняться своей законной столице, Белграду. Их примеру могут последовать сербские анклавы на юге. И это поставит в весьма затруднительное положение Европейский союз и НАТО. Считать сербов "сепаратистами"? Поистине сложно. Признать их право на отказ? Еще более сложно. Может ли Европейский союз предоставить право на самоопределение албанцам и лишить такого же права сербов? А если признать его за сербами, можно ли отказать в этом праве другим меньшинствам Косово, а их около дюжины? Отсюда понятно: когда принцип самоопределения утрачивает этот предел - нерушимость границ, он превращается в принцип бесконечного дробления.

Это было понятно с самого начала распада Югославии, но тогда федеральная конституция, пусть невнятно, но признавала за республиками право на отделение. Провинция Косово никогда не была республикой, и, согласно любому законодательству, внутреннему или международному, имеет не больше прав на независимость, чем Земля басков, Корсика или коммуна Деревянного моста и приграничные округа.

Безусловно, Сербия может помочь нам распутать этот клубок, дав согласие не только де факто, но и официально на отделение Косово.

В конце концов, Белград отдает себе отчет в том, что албанская провинция сегодня превратилась в бремя, и, отказавшись от него, она могла бы получить преимущественное право для вступления в ЕС. Официально такой обмен никогда не предлагался (и не будет предложен, пока Белград не выдаст Младича и Караджича трибуналу в Гааге). Тайно, вполне возможно, сербское правительство взяло на себя обязательство и получило гарантии. Но даже если и существует такая договоренность, особенно на среднесрочную перспективу, то она так же ненадежна, как евро-югославские соглашения 1990 года, которые через несколько месяцев превратились в макулатуру. В первую очередь, потому, что сербскую политику еще не нельзя считать сложившейся.

Сегодня Сербия, можно сказать, придерживается проевропейских взглядов, но ее также привлекает предложение России о протекции. Сербия, можно сказать, демократическая страна, но треть электората голосует за партии осуждаемых в Гааге.

В общем-то она начинает осознавать свои огромные ошибки, но с большими колебаниями. Но она не сможет завершить этот важный переход до тех пор, пока Европа не заявит, что сербы были не только палачами, но и жертвами: если бы это было не так, то сербские города не полнились бы беженцами. Применять в отношении Сербии только карательные меры, а в случае Косово - нарушать основу международного права, все равно, что зарывать обиду, которая рано или поздно вновь проявится.

Мы должны постараться понять, какой должна быть стратегически рациональная евро-атлантическая политика в отношении Белграда. Способствуя обретению независимости Черногории и не препятствуя присутствию албанской преступности в правительстве Косово, лукавые европейцы получили два интересных результата: они помогли России вернуться на Балканы и способствовали укреплению криминальной сети, которая теперь хозяйничает на Адриатике. Русские скупают побережья Черногории. Они сегодня строят отели, завтра построят туристические лагеря, а послезавтра, кто знает, военный порт, который приведет к материализации кошмара европейских правительств, мучающего их с конца XIX века: русские в Средиземном море!

Что касается Косово, то это территория, куда можно легко въехать и также легко выехать, об этом могли только мечтать представители глобальной сети, сформированной косовскими, черногорскими, албанскими, сербскими, хорватскими, турецкими, болгарскими и итальянскими (преступными) группировками. Результаты не заставили себя долго ждать: через восточную Адриатику перебрасываются крупные партии южноамериканского кокаина, помимо более традиционных товаров (афганского героина, сигарет, иммигрантов, девушек-рабынь). Кто-то может сказать, что мы расплачиваемся за натовскую атаку на Сербию в 1999 году. В действительности, именно эта война помешала распространению уже имевшего место славяно-албанского конфликта (в первые восемь месяцев 1998 года более двух тысяч жителей Косово умерли насильственной смертью, в результате ударов западной авиации погибло в четыре раза больше сербов).

Но затем руководство НАТО совершило ошибку. После поражения Сербии, чтобы избежать конфликтов с албанскими повстанцами, Североатлантический альянс отказался от того, чтобы управлять Косово, как это надо было сделать, решительно и равноудаленно. НАТО передало право наводить там порядок Организации Объединенных Наций, а ООН создала в Косово самую неэффективную миссию за последние годы - UNMIK.

Наконец, UNMIK готовится к уходу, но вместе с ней исчезнет и тот минимальный судебный и следственный аппарат, который поддерживал порядок. На смену миссии ООН должны прийти судьи и полицейские, направленные ЕС, при условии, что 27 стран Союза сумеют договориться. Но и в этом случае трудно себе представить, что европейская миссия начнет наступление на довольно агрессивную криминальную систему, широко представленную в косовских государственных институтах. Вероятнее всего, европейцы будут действовать аналогично тому, как действовала UNMIK.

Все это в ближайшее время будет обсуждаться в итальянском парламенте. Если все пойдет хорошо и большинство выстоит, мы не окажемся в беде, отколовшись от союзников, и сделаем вид, что независимость Косово является большой находкой. Потом мы отыщем способ, вместе с рассудительными европейцами, как ограничить ущерб. Довольно обширная программа.