Иностранная пресса о России и не только

Так утверждает полицейский, охранявший принцессу

На слушаниях, посвященных расследованию гибели принцессы Уэльской Дианы, вчера было заявлено, что попавший в таблоиды интимный телефонный разговор Дианы с ее близким другом Джеймсом Гилби, возможно, был записан сотрудниками Главного штаба правительственной связи (GCHQ) - секретной службы связи правительства Великобритании.

Содержание разговора, вошедшего в историю под названием "Сквиджигейтские пленки" (скандал, разразившийся после обнародования этого разговора, прозвали "Squidgygate", соединив ласкательное прозвище "кальмарчик", которое прозвучало в этой беседе, и слово "Уотергейт". - Прим. ред.), вызывало столь большой конфуз, что королева Великобритании приказала MI-5 провести расследование по факту прослушивания телефонов, заявил свидетель.

Это показания Кена Уорфа, инспектора полиции в отставке. В качестве служащего полиции он курировал охрану принцессы и ее сыновей с 1987 по 1993 год. На вчерашних слушаниях Уорф показал, что, насколько он полагает, принцесса и другие члены королевской семьи находились под постоянным наблюдением ввиду обостренной активности ИРА в тот период. Но при перекрестном допросе Уорф признался, что с его стороны это лишь предположение, объективными доказательствами которого он не располагает.

Принцесса позвонила Гилби из Сандрингхэма по стационарному телефону на мобильный 31 декабря 1989 года. Когда в 1992 году одна из крупных британских газет опубликовала расшифровку этого разговора, тогдашний премьер-министр Джон Мейджор распространил заявление, где отрицалось, что запись разговора была сделана спецслужбами.

Уорф, как и другие свидетели до него, не смог объяснить, как могло получиться, что этот разговор поймали своим приемником два радиолюбителя, жившие в Оксфордшире.

Хотя утверждения Уорфа, которые он впервые сделал в своих опубликованных воспоминаниях об отношениях с Дианой, не подкреплены фактами, они льют воду на мельницу Мохаммеда Аль-Файеда, настаивающего на том, что автокатастрофу, в результате которой погибли его сын Доди и принцесса, подстроили спецслужбы по плану, разработанному герцогом Эдинбургским.

"Вы первый, кто говорит, что есть вероятность причастности GCHQ", - не без удовольствия сказал Уорфу королевский адвокат Майкл Мэнсфилд, представляющий интересы Аль-Файеда. Мэнсфилд заявил в суде, что безуспешно пытался добиться от GCHQ ответа на вопрос, записывало ли это ведомство данный разговор. Он попросил коронера, лорда-судью Скотта Бейкера выяснить, есть ли какие-либо рапорты о ходе расследования, которое, если верить Уорфу, приказала провести королева.

Уорф сообщил в своих показаниях, что принцесса подтвердила ему, что женский голос, записанный на пленку, - это ее собственный голос. Принцесса даже звонила по телефону на специальную линию, организованную газетой, чтобы послушать запись собственными ушами.

Уорф сказал, что за все время работы у принцессы никогда не слышал от нее никаких уничижительных отзывов о королеве или герцоге Эдинбургском; последнего принцесса характеризовала как "свекра, который меня удивительно хорошо поддерживает". Однако, по словам Уорфа, принцессу раздражало, что королева, по-видимому, не одобряла ее сотрудничество с благотворительными организациями, которые занимались СПИДом и проказой. В своих показаниях в суде Уорф упомянул, что королева расстроила принцессу, посещавшую больных проказой и СПИДом, попросив ее заняться "чем-то более приятным" в области благотворительности.

Ко времени гибели принцессы Уорф был переведен на другую работу. В тот период его начальник утверждал, что это было сделано, так как принцесса перестала доверять ему и заподозрила, что он за ее спиной поставляет информацию в прессу. Сам Уорф вчера заявил, что перевелся в другое место по собственному желанию.

Когда Уорфа попросили прокомментировать события в вечер роковой автокатастрофы в 1997 году, он жестко раскритиковал действия охранников Аль-Файеда, которым полагалось обеспечивать безопасность принцессы. Они совершили ошибку, восстановив против себя папарацци, которые собрались у отеля Ritz, обращаясь с ними, как с врагами. Уорф сказал, что у журналистов не было мотивов для того, чтобы причинять принцессе зло, но к концу августа 1997 года отношения между прессой и охранниками стали весьма проблематичными.

Расследование продолжается.