Иностранная пресса о России и не только

Около девяти лет назад я брал интервью у Аслана Масхадова, убитого во вторник лидера чеченских сепаратистов, в буковом лесу на юге Чечни. Он излучал уверенность и мечтал выйти из леса и войти в залы Кремля. Мятежный лидер Джохар Дудаев был убит, и Масхадова, его очевидного преемника, пригласил на переговоры в Москву президент Борис Ельцин. В ретроспективе это видится признанием авторитета Масхадова, как воина и миротворца. Тогдашние переговоры в Кремле помогли достичь мирного соглашения и прекратить первую чеченскую войну 1994-1996 годов. В 1997 году Масхадов стал президентом Чечни в результате выборов, признанных Россией и всем миром.

В то время была надежда, что Масхадов станет современным чеченским Ататюрком, военным лидером, который занялся политикой и создал некоторое подобие государственности в своей многострадальной республике. Объявив на этой неделе о его смерти, российские власти назвали его "бандитом" и "террористом". И то и другое неправда. Масхадов был трагической фигурой, полевым командиром, достигшим предела своих возможностей в политике и не сумевшим преодолеть ситуацию, сложившуюся вокруг него.

В Чечне всех постигали неудачи. Масхадов не сумел стать главой своей республики в 1997-1999 годах, не справился с волной радикального исламизма и преступности. Эта анархия была прелюдией ко второму российскому военному вторжению в 1999 году. И хотя в последние пять лет Масхадов неоднократно призывал к переговорам с Москвой, он не сумел обуздать радикалов, перешедших от партизанской войны к терактам, подобным сентябрьскому теракту в Беслане.

Колоссальным провалом была неудача, которую потерпело в Чечне российское правительство. Его солдаты делают все возможное, чтобы чеченцы почувствовали себя побежденной нацией. Никто точно не знает, сколько мирных жителей погибло с 1994 года, но счет идет на десятки тысяч, и для маленькой республики это катастрофа. Грозный, единственный город и профессиональный центр, более десятилетия лежит в руинах. Политика "чеченизации", которую проводит президент Путин, передавая политическую и экономическую власть промосковскому правительству, положила конец масштабным военным действиям, но на практике наделила властью жестокую преступную группировку, ежедневно осуществляющую похищения людей и убийства. Неудивительно, что в трещинах, образовавшихся в результате такого катаклизма, заводится терроризм.

Убийство Масхадова может стать для Москвы пирровой победой. В последние годы он в значительной мере утратил авторитет, но избрание делало его важным символом в глазах многих простых чеченцев. С уничтожением этого символа они почувствуют, что их лишили гражданских прав. Смерть Масхадова усилит позиции радикального Шамиля Басаева, взявшего на себя ответственность за гибель более 330 человек в Беслане.

Неудачу в Чечне потерпел и Запад, никогда не уделявший ей такого внимания, какого она заслуживает. Слишком часто эта тема оказывалась в конце списка тем для обсуждения. В 1994 году открытое осуждение бомбардировок Грозного могло заставить Бориса Ельцина задуматься, но западные политики не протянули руки к телефонам. Другие западные политики поучают Россию, не учитывая реальные проблемы, связанные с ее безопасностью, и не предлагая никакой практической помощи.

Представления Запада о Чечне во многом построены на заблуждениях и предрассудках. Когда конфликт называют одним из фронтов "международной войны с терроризмом", это скорее затемняет, чем проясняет ситуацию. Международных джихадистов в Чечне очень мало, и это, по существу, внутренняя проблема. Терроризм является сегодня одной из частей уравнения, но убийство террористов не решает проблему. Конфликт не является и "умышленным геноцидом". Москва по-прежнему обещает чеченцам широкую автономию и выделяет Чечне деньги. Проблема в том, что те, кто непосредственно проводит политику в жизнь - российские солдаты и их чеченские друзья, жестоки и подвержены ксенофобии и коррупции. Сегодня многие чеченцы, возможно, отказались бы от независимости и согласились с тем, что Чечня является частью России, если бы Россия соблюдала их элементарные права.

Есть ли выход? Время полемики, безусловно, прошло, и западные институции, которым небезразлична эта проблема, стремятся участвовать в ее решении на практическом уровне. Европейский суд по правам человека 24 февраля вынес важный вердикт, поддержав групповой иск мирных жителей Чечни, потерявших родственников в результате насилия со стороны России и требующих от российского правительства возмещения ущерба. Не так важны деньги, как сигнал, посланный простым чеченцам, что внешний мир не равнодушен к их правам, и российским солдатам, что за их поведением следят.

Помимо прочего, Чечню надо восстанавливать. Сам президент Путин заявил, что был потрясен разрушениями в Грозном, когда увидел, что российский город в начале XXI века напоминает Сталинград в 1945 году. Безработица почти всеобщая. Но, как всегда, экономическому возрождению препятствует системная коррупция как в Москве, так и в Грозном. У западных правительств огромный опыт восстановления разрушенных войной регионов на Балканах. Помощь в восстановлении Грозного, его университета, нефтяного института, заводов и школ создала бы реальную надежду на будущее Чечни.

Конечно, на это нужно согласие российских властей; реальным препятствием остается промосковское правительство Чечни, которое монополизировало власть и вознаграждает только друзей и деловых партнеров. В этом году в Чечне должны пройти парламентские выборы, и было бы позитивным шагом, если бы западные правительства предложили поддержку и признание при условии, что выборы будут настолько демократическими, насколько позволяет ситуация в Чечне, с участием широкого круга чеченцев, в настоящее время не допущенных к политическим процессам.

Чеченцы тоже европейцы, хотя и не похожие на других. Смерть Масхадова должна обернуться попыткой привлечь к себе этот многострадальный народ, пообещав ему практическую помощь, чтобы не толкнуть его в объятия мстителей и террористов.