Иностранная пресса о России и не только

Южной Осетии далеко до Татарстана. Южная Осетия - нищая приграничная область Грузии, истерзанная войной, а Татарстан - очаг бурного развития экономики в сердце России, и его нефтяные месторождения и политическая стабильность притягивают инвесторов, точно валерьянка кошек.

Но между двумя областями есть кое-что общее: после распада СССР и там, и там стали развиваться сепаратистские движения. И когда две недели тому назад президент России Дмитрий Медведев официально признал самопровозглашенные Южную Осетию и Абхазию независимыми государствами, активисты в Казани, столице Татарстана, взяли это на заметку.

Ассоциация националистических организаций "Всетатарский общественный центр" поспешила опубликовать обращение, в котором говорится, что "впервые в новейшей истории Россия признает государственную независимость своих же подданных" и выражаются горячие чаяния, что очередь за Татарстаном. Авторы этого документа сами знают, что эти заявления чересчур оптимистичны: одним из заметных достижений Владимира Путина на президентском посту, позднее переданном Медведеву, было подавление сепаратизма. Движения татар находятся в наибольшем упадке за последние 20 лет.

Но решение Москвы признать Южную Осетию и Абхазию делает стремление Татарстана гипотетически "не безнадежным", как выразился Рашит Ахметов. Ахметов, главный редактор казанской оппозиционной газеты "Звезда Поволжья", заявил: "Россия утратила моральное право не признавать нас".

Решение Медведева официально признать независимость двух спорных областей Грузии - шаг, о котором долго дискутировали в московском внешнеполитическом истеблишменте, - имеет далеко идущие последствия.

Самым незамедлительным стало углубление раскола между Россией и ее былыми партнерами по переговорам на Западе. Но некоторые также полагают, что Москва отходит от позиции, которую долгое время занимала, и перестает настаивать на принципе территориальной целостности, создавая лазейку, на основе которой народы, проживающие на российской территории, могут требовать автономии или независимости.

"В долгосрочной перспективе они, возможно, сами себе подписали смертный приговор, - говорит Лоренс Скотт Шитс, директор программы изучения Кавказа в International Crisis Group, независимой организации, которая пытается предотвращать и разрешать глобальные конфликты. - В данный момент это абстракция, но спустя 20 лет ситуация будет менее абстрактной".

Москва заявляет, что случай Южной Осетии и Абхазии экстраординарен, и стимулом к принятию решений была смертельная угроза их жителям. Российские войска массированно пересекли границу в начале августа после того, как грузинские силы подвергли ракетному и артиллерийскому обстрелу гражданские районы города Цхинвали, столицы Южной Осетии.

Ввиду нападения возвращение Южной Осетии под власть Грузии стало абсолютно немыслимым, заявил Дмитрий Песков, пресс-секретарь Путина, ныне премьер-министра России. По словам Пескова, Россия твердо поддерживает принцип территориальной целостности и не наблюдает крупных сепаратистских движений на своей территории.

"Да, у нас есть кое-какие сепаратистские движения, кое-какие экстремистские элементы, особенно на Северном Кавказе, но они крайне малозначительны, - сказал он. - Они сильно раздроблены, это очень малочисленные группы людей". Он добавил, что обстоятельства, в которых оказались Южная Осетия и Абхазия, "совершенно иного порядка".

До прихода Путина к власти картина выглядела совершенно иначе. В 1990-е годы президент Борис Ельцин призвал лидеров регионов взять столько суверенитета, сколько они смогут проглотить. Движения, добивавшиеся самоуправления, пускали корни на землях, которые представляют для России большую ценность: в Татарстане, где помимо нефтепромышленности есть также крупный завод по производству грузовиков и авиационный завод, в Башкирии, где имеются крупные месторождения природного газа, в северной области Коми - угледобывающем регионе.

Со всем этим было покончено в Чечне, богатом нефтью маленьком лоскутке Северного Кавказа. Чечня стала единственным регионом, который открыто провозгласил свою независимость. В 1994 году Россия ввела в Чечню войска, и в результате боевых действий, продлившихся два года, погибли десятки тысяч человек. В 1999 году, на фоне нарастающей волны насилия на всем Северном Кавказе, Путин, в то время премьер-министр, руководил второй войной, которая покончила с чеченским повстанческим движением.

Москва, окрепшая, недавно разбогатевшая благодаря нефтедолларам, четко выражала свою волю. "Россия продемонстрировала, что за сохранение своей территориальной целостности готова платить нечеловеческую цену, - говорит политолог Сергей Караганов, глава Совета по внешней и оборонной политике. - В Чечне воевали не только с чеченскими мятежниками, но и с движениями по всей стране". На деле угроза сепаратизма в целом испарилась из российской политической жизни, а Путин предоставил многим российским горячим точкам достаточную свободу для того, чтобы утихомирить внутреннюю оппозицию. Даже на Северном Кавказе, в одном из самых взрывоопасных регионов России, государство теперь помогает мусульманам получать визы и оплачивать авиабилеты для совершения хаджа - паломничества в Мекку. Одновременно Путин сильно укрепил свою исполнительную власть: в 2004 году он отменил выборность губернаторов. Начальники, отобранные им лично, укрепили экономику на местах и подвергли жестким гонениям оппозиционные организации.

Это иллюстрирует судьба Татарстана. Татары до сих пор отмечают скорбную годовщину того дня в 1552 году, когда Иван Грозный взял Казань и присоединил их страну к Святой Руси.

Когда Ельцин стал поощрять суверенитет регионов, Татарстан охотно воспользовался его рекомендацией - ввел собственные налоги и номерные знаки для автомобилей. С луковками церковных куполов в Казани стали соперничать сверкающие новые мечети, и этнические татары, составляющие там 48% населения (этнических русских 43%), открыли свои собственные школы. Парламент Татарстана постановил, что местные жители, призванные в армию, не имеют права участвовать в боевых действиях за пределами Поволжья.

Когда Путин упразднил выборы глав регионов, президент Татарстана Минтимер Шаймиев громко запротестовал, назвав этот план вынужденной и болезненной мерой. Но в последующие годы Ахметов - вышеупомянутый редактор оппозиционной казанской газеты - наблюдал, как перспективы автономии еще более сузились.

"Нам стало ясно, что нашего президента могут сместить в любой момент, в 24 часа", - пояснил Ахметов. Но решение Медведева признать Южную Осетию и Абхазию, по словам Ахметова, "создает прецедент, нечто типа руководства" по обретению независимости. Москва уверена, что жестко контролирует политику в периферийных регионах, сказал он, но через 10-20 лет ситуация может измениться.

"В авторитарную систему изначально заложены семена саморазрушения, - говорит Ахметов. - Москва совершила оплошность".

Сходные движения зашевелились и в Башкортостане (Башкирии), крупном нефтехимическом центре, где этнические башкиры составляют около 30% населения. Маленькая организация "Кук Буре", ратующая за обязательное изучение башкирского языка в государственных школах, выпустила манифест, в котором Москва обвиняется в "двойных стандартах" - в нем говорится, что она поддерживает народы типа абхазов и осетин, но политическую платформу башкирских организаций игнорирует.

"Пришло время спросить каждого федерального чиновника - а в последние годы в Башкортостане они плодятся тысячами - "Что вы делаете для башкирского народа?" - сказано в манифесте, размещенном на сайте организации.

Юрист Тимур Мухтаров, один из сооснователей движения, сказал, что цели его организации куда более скромны, чем провозглашение независимости. Правда, некоторые могут обсуждать эту идею в кулуарах, но публично ее поддерживать опасно, поскольку приняты законы против экстремизма.

31-летний Мухтаров чувствует легкую ностальгию по ельцинским временам, когда было "больше хаоса, но меньше страхов".

Поддержка Россией самоопределения областей Грузии, возможно, не изменит отношения Москвы к Башкортостану, говорит он, "но, по крайней мере, она дает нам кое-какую пищу для обсуждения".

Шаг России может также оживить движения на Северно-Западном Кавказе, где в начале 1990-х некоторые организации призывали к автономии или отделению от России, говорит Чарльз Кинг, профессор международных отношений и государственного управления в Джорджтаунском университете. Эти призывы утихли после того, как к власти пришел Путин.

Но мало кто так внимательно наблюдал за событиями в Абхазии, как родственный абхазам народ - черкесы. Многие черкесы и теперь живут в России, в республиках Кабардино-Балкария, Карачаево-Черкесия и Адыгея; подавляющее большинство проживает за пределами России, но все же вспоминает о Кавказе как о своей родине.

"Они в восторге, - говорит профессор Кинг, автор книги "Призрак свободы: история Кавказа". - Их кузены обрели независимость. Они воспринимают этот факт как крупное событие, чреватое реальными последствиями для России".