Иностранная пресса о России и не только

Споры о противоракетной обороне, впервые начавшиеся почти 50 лет назад, снова разжег план размещения элементов американской ПРО в Чехии и Польше. Вновь зазвучали знакомые аргументы времен холодной войны: Россия оспаривает необходимость осуществления этого плана и уверяет, что в действительности он направлен против российских стратегических сил, а не нейтрализации угроз со стороны Ирана, как утверждает администрация Буша.

Но вдобавок к филиппикам Кремль также выдвинул дерзкую инициативу - предложил НАТО беспрецедентное сотрудничество с Россией в области противостояния угрозе ядерных ракет Ирана.

В США у концепции противоракетной обороны нелегкая судьба. Проект ПРО, предложенный в 1969 году президентом Ричардом Никсоном, был задушен Конгрессом. Чтобы спасти его средоточие, администрация Никсона в 1972 году заключила Договор об ограничении систем противоракетной обороны, согласно которому были заморожены существующие системы ПРО с обеих сторон в сочетании с соглашением, которое стало первым сдерживающим фактором наращивания СССР его наступательной ракетной мощи.

В последующие десятилетия обстановка в мире принципиально изменилась, что повлекло за собой пересмотр прежних решений. Во-первых, распад Советского Союза на предсказуемое будущее отменил теорию сдерживания угрозы за счет паритетного потенциала взаимоуничтожения; во-вторых, благодаря техническому прогрессу практическое осуществление противоракетной обороны стало выглядеть куда более реалистично; в-третьих, распространение ядерного оружия и технологий ракетостроения создает беспрецедентную угрозу случайных пусков либо ракетных ударов со стороны государств-изгоев.

Существует и нравственный аспект. Как сможет любой президент объяснить, даже после самого незначительного ядерного удара, почему при наличии технологии, которая способна смягчить последствия такой агрессии или вообще их избежать, он предпочел не заботиться о защите населения?

Эти соображения побудили администрацию Буша в 2002 году выйти из договора по ПРО и начать создание глобальной системы ПРО, направленной на нейтрализацию ударов узкого масштаба, особенно со стороны государств-изгоев. Размещение началось на Аляске. В систему интегрируется ряд уже существующих радиолокационных станций и в других регионах. Планируемое размещение радиолокационной станции в Чехии и небольшой группы перехватчиков в Польше - это первые новые сооружения за пределами Соединенных Штатов, которые американские власти разрабатывают непосредственно для противоракетной обороны.

Россия, в 2002 году принявшая выход США из Договора по ПРО без особых возражений, если они вообще были, нервозно среагировала на размещение элементов в Польше и Чехии. Удивляться тут нечему. Москва всегда проявляла огромный интерес к противоракетной обороне.

Нынешний американо-российский диалог развивается по традиционному сценарию. Но его последствия выходят далеко за рамки стратегических соображений. В поведении президента Владимира Путина после его критической речи в Мюнхене сквозит глубокая обида на наступление военного истеблишмента НАТО в сторону российских границ вопреки тому, что Москва считает заверениями в обратном - особенно в том, что касается сверхсовременной военной техники.

Довод США, гласящий, что цель размещения - нейтрализация ударов со стороны Ирана, отметается на том основании, что ракеты, способные достигать США, будут разработаны Ираном, по-видимому, не ранее, чем через 10 лет. Таким образом, на взгляд русских, за размещением заведомо должен стоять какой-то тайный умысел, направленный против российских интересов. Тактика Москвы выдержана в том же духе, что и ее риторика. Москва начала интенсивную дипломатическую кампанию по оказанию давления на НАТО и США, дабы те отказались от размещения элементов ПРО в Центральной Европе. Она также отказалась от гарантий того, что ни одна российская ракета не будет нацелена на территорию НАТО.

Но есть также симптомы, намекающие на более конструктивный подход. Путин сделал интригующее предложение, которое в потенциале имеет глубокое, широкомасштабное значение: связать существующие российские радиолокационные установки слежения, размещенные в Азербайджане, или те, что планируется разместить на юге России, с системой ПРО США и НАТО, направленной против Ирана. Хотя в его нынешнем изложении предложение неприемлемо, оно содержит концепцию отстаивания параллельных стратегических интересов, которая может создать прецедент для преодоления других глобальных проблем.

России и США придется иметь дело с новым формирующимся мировым порядком, заложенные в котором угрозы - как и шансы - "не по зубам" ни одному национальному государству в одиночку, пусть даже самому могущественному. Распространение оружия массового поражения, радикальный джихадизм, экологические проблемы, глобализация экономики - все это создает потребность в сотрудничестве. На уровне президентов и министров иностранных дел эту необходимость, по-видимому, понимают: отношения дружественные, для них характерны серьезные усилия по сотрудничеству друг с другом. Однако в публичной сфере вновь формируется нечто, близкое к позициям времен холодной войны.

Нельзя допустить, чтобы эта тенденция укоренилась. США и Россия больше не соперничают за глобальное лидерство. Оружие обеих сторон больше не нацелено друг на друга, поскольку над каждой из сторон нависли другие, более серьезные опасности.

В Америке многие понимают, что целый ряд глобальных проблем лучше всего может быть решен сообща Россией и США, а некоторые проблемы без сотрудничества этих стран вообще, возможно, неразрешимы. Точно так же российские лидеры не могут не знать, что глобальное соперничество с США ничего не даст их стране.

Разумеется, у каждой из сторон также есть свои национальные интересы, которые не обязательно совпадают с интересами другой. Америке необходимо проявлять большую восприимчивость к сложному характеру России. Москва должна понять, что она уже объяснила всем, что ею нельзя пренебрегать, а также что угрозы - неподходящий способ формирования чувства общей цели.

Конкретная и непосредственная задача - в том, чтобы решить вопрос о ПРО. Для Америки альянс НАТО стал основой ее перехода от изоляции к участию в международных делах. Следовательно, ее нельзя просить, чтобы она отказывалась от плана, на который согласились Чехия и Польша, дабы укрепить свои связи с Америкой, - плана, который руководство США считает важным для безопасности своей страны.

Но что Америка может и должна сделать, так это ограничить масштабы планируемого размещения в соответствии с его заявленной целью по нейтрализации угроз государств-изгоев, а также постараться разработать конкретные шаги, которые отделят размещение элементов ПРО в Центральной Европе от стратегии гипотетической и крайне маловероятной войны с Россией.

За этими рудиментами традиционного контроля над вооружениями маячит перспектива нового подхода к мировому порядку. Инициатива Путина по объединению российской системы предупреждения о запусках с соответствующей системой НАТО может быть - или стать после доработки - исторической инициативой в области общего решения проблем, которые угрожают всем странам одновременно. Это одна из тех схем, которые легко опровергнуть за счет практическо-технических аргументов, но, возможно, как и рейгановская концепция "Звездных войн", она предвосхищает будущее, когда возникнут принципиально новые шансы для творчества. Она позволяет вообразить себе по-настоящему глобальную реакцию на зловещую тень распространения ядерного оружия, с которым доселе борются в основном посредством политики отдельных национальных государств. И подобный подход смог бы стать моделью для решения других проблем сопоставимого масштаба.

Конечно, вполне возможно - если не наверняка - что предложение Кремля - прежде всего тактический ход: "разоблачить" несуществующие козни Америки против российских стратегических сил; расколоть НАТО в ходе изучения российских предложений в Совете Россия-НАТО; и увязать новое предложение с условием отказа от планов размещения ПРО в Польше и Чехии.

Но это было бы очень огорчительно. Ибо успешные переговоры - или даже серьезная попытка провести таковые - поместили бы переговоры с Ираном о нераспространении ядерного оружия в принципиально новый контекст и со временем, возможно, породили бы более широкий новый подход к другим глобальным вызовам. Следовательно, предложение России требует пристального изучения. Как действовала бы такая система? Как реагировала бы предлагаемая система на собственные предупреждения? Каким путем будут присоединяться к ней другие государства со сходными интересами?

Если на эти вопросы можно ответить конструктивно - если, другими словами, страны, которых это касается, увяжут воедино свои стратегии в области нераспространения ядерного оружия - сформируется новый контекст для целого ряда других вопросов. Спор, возникший из-за самого разрушительного оружия, увенчается прокладкой пути к более безопасному миру.

Генри Э. Киссинджер возглавляет консалтинговую фирму Kissinger & Associates. Эту статью распространяет Tribune Media Services