Иностранная пресса о России и не только

В ад и обратно. В прошлый четверг, в темной ночи Айовы, лицо Билла Клинтона было омрачено из-за поражения, на лице застыла ухмылка, которая должна была выражать улыбку, но отражала гнев и негодование.

Сегодня, когда он рассекает толпу собравшихся на вечеринку, посвященную победе, он больше походит на Роберта Редфорда, но с чуть более молодым лицом. Он вновь выглядит как президент: светло-серый костюм, галстук цвета электрик, розовое лицо, уже седая шевелюра. Он открыто улыбается. Жестикулирует, указывая пальцем на каждого знакомого человека. Он пожимает каждую протянутую к нему руку. Он отвечает на каждый вопрос хрипловатым голосом и взволнованным взглядом.

Прошел час с того момента, как Хиллари произнесла речь возрождения. Его супруга уже уехала, после долгих объятий Клинтонов, освободившихся от кошмара, с народом. Но Билл не имеет никакого желания покидать зал, он задерживается, словно желая продлить этот момент и полностью им насладиться.

Он проходит передо мной, в то время как люди из секретной службы преграждают мне путь, протягивая свои могучие руки. "Господин президент, господин президент, - кричу я ему. - В чем разница по сравнению с Айовой?" Билл Клинтон останавливается, заканчивает подписывать голубую карточку, поворачивается и делает шаг назад. Круг, образованный сотрудниками службы безопасности, раскрывается как по волшебству. "Хиллари была другой. Она была фантастической. После Айовы она приняла правильное решение, внесла поправки в свое послание, продемонстрировала умение анализировать сложности вызова и способность по-иному организовывать свою презентацию. Но самое главное, она открыла свое сердце жителям Нью-Гэмпшира, которые ответили ей самым необычным образом".

- Вы думали о поражении как о свершившемся факте. Что произошло?

- Мы действительно были очень обеспокоены, я думал, что у нас недостаточно времени, чтобы все исправить. И я не хочу в этот вечер говорить о СМИ, как они поддерживали других, не соблюдая никого равновесия. Вы заметили, что телеканалы до самого конца, когда Хиллари имела преимущество в 4 балла, говорили о том, что соперники идут голова в голову? Но как только мы приехали в Нью-Гэмпшир, мы ощутили что-то иное в атмосфере, что-то, что не совпадало с результатами опросов, по которым мы отставали на 10 пунктов. Вы представить себе не можете, сколько людей за эти последние два дня приходили к Хиллари и говорили, что они с ней, чтобы она не отступала, чтобы шла вперед. И потом произошла эта невероятная ситуация с десятками друзей, которые приехали сюда из Нью-Йорка, Арканзаса, из Калифорнии, чтобы протянуть нам руку, чтобы поддержать Хиллари, которые благородно бросились в эту мешанину.

- Дебаты в субботу вечером оказались важными?

- Думаю, что они были поворотным моментом. Хиллари была на высоте, она единственная говорила о реальных проблемах, предложила программу и конкретные решения. Поэтому люди решили поподробней изучить кандидатов, задать им трудные вопросы, дать самостоятельную оценку, не поддаваясь эмоциям. Посмотрите, со мной произошло так же в 1992 году: Нью-Гэмпшир - особое место, я обожаю этих людей. Спасибо. Спасибо.

- Стратегия, которую избрала ваша жена здесь, в Нью-Гэмпшире, была названа стратегией "underdog", аутсайдера, кандидата, который покидает задние позиции, выходит вперед и побеждает. Вы воспользовались тем, что Хиллари уже перестала быть фаворитом?

- Я скажу вам одну вещь: в эти дни многие женщины в Нью-Гэмпшире, так же как и во всей Америке, почувствовали себя "аутсайдерами" на фоне сексистских комментариев, дававшихся о Хиллари в том числе и некоторыми кандидатами от демократов. Они ответили в тон: вы видели, что процент женских голосов за Хиллари достиг 46%? Это впечатляет, в Айове соотношение было 35 к 30 для Обамы.

- Ваша жена сказала, что "к ней вернулся голос"...

- Это так, она нашла в себе силы реагировать и бороться. Это горнило. Это процесс формирования президента. И поверьте мне, Хиллари будет великим президентом.