Иностранная пресса о России и не только

"Для русского человека не бывает неподходящего времени или места для концерта классической музыки", - иронизирует корреспондент The New York Times в Пальмире Эндрю И. Крамер.

"Приглашение на концерт на древних развалинах этого истерзанного войной сирийского города, устроенный на прошлой неделе одним из ведущих оркестров России - оркестром Мариинского театра, было так же анекдотично, как и само событие", - говорится в статье.

"Мне позвонили на мобильный телефон из российского МИДа в субботу утром: будьте готовы лететь в Сирию через несколько дней. Мы не можем вам больше ничего сказать. Однако есть требования к дресс-коду - возьмите с собой бронежилет", - пишет Крамер.

"Занавес - хотя и совсем чуть-чуть - приоткрылся над российской авантюрой в Сирии, когда самолет российской прессы приземлился на рассвете на прошлой неделе на авиабазе Кремля в портовом городе Латакии", - отмечает автор.

"Почти сотня иностранных корреспондентов вышли, щурясь на солнце, и были встречены российскими солдатами пустыни. Круглые, загорелые славянские лица смотрели на нас из-под желто-коричневых шлемов", - вспоминает он.

"Авиабаза представляет собой панорамную сцену, испещренную вертолетами и самолетами. Российские БТР и грузовики стоят на парковочных местах. Несмотря на заявление об окончании их присутствия здесь, признаков сборов замечено не было", - говорится в статье.

"Журналистов торжественно провели через "центр примирения", где около дюжины российских офицеров принимают звонки от вооруженных группировок, желающих присоединиться к перемирию, о котором было заявлено в феврале, и помогают им заключить локальные мирные договоры с сирийской армией", - сообщает Крамер.

Автор репортажа описывает поездку в деревню Каукаб в провинции Хама, где журналисты наблюдали за сценой подобного примирения, когда "молодые люди в красно-белых платках (куфиях. - Прим. ред.), закрывавших им лицо", сдали оружие "под наблюдением российских офицеров". Впрочем, отмечает Крамер, местный житель Ахмед Мубарок ответил на вопрос о том, на чьей стороне он был до примирения, что всегда был на стороне правительства.

Все это время не было никакого подтверждения концерта в Пальмире, рассказывает автор.

Это была засекреченная военная операция - провезти в прифронтовой сирийский город не только журналистов, но и контрабасы, виолончели и другие инструменты и музыкантов из Санкт-Петербурга, пишет он.

Впоследствии британский министр иностранных дел Филип Хэммонд раскритиковал концерт как "безвкусную попытку отвлечь внимание" от страданий сирийцев.

"Однако концерт был прекрасен в своей простоте и суровости и развернулся в лучах заходящего солнца над руинами", - делится своими впечатлениями автор.

"Сыгранный в римском амфитеатре II века н.э., это был уникальный концерт - и, безусловно, кое-чьи жизни подвергались риску. Линии "Исламского государства" (организация запрещена в РФ. - Прим. ред.), как утверждалось, находились примерно в девяти милях оттуда; артиллерия грохотала, когда приехали автобусы", - пишет журналист.

Сергей Ролдугин, друг Путина, упомянутый в разоблачениях "Панамского досье", признал после концерта, что в соло на виолончели в произведении Родиона Щедрина были пропущены некоторые ноты, хотя вещь все равно была приятная, отмечает автор.

"После этой торжественной гармонии во время обратного рейса имел место и некоторый комический диссонанс в воздушном пространстве над Ираком и Ираном", - пишет он.

Кое-кто из российских журналистов, как оказалось, вышел из охраняемой зоны в Латакии, чтобы купить несколько бутылок арака, который российская пресса прозвала "игиловкой".

"Убойные миазмы заполнили салон самолета. Американцы и русские сошлись в одном: "игиловка" должна быть уничтожена. Что с ней и случилось до прилета на военный аэродром Чкаловский вблизи Москвы", - заключает автор.