Пять вопросов Владимиру Дмитриеву, главе российского Внешэкономбанка
- Вас не поразило, что кризис ударил по российским рынкам так жестоко?
- Скорее, мне поразили колоссальные колебания курсов. Собственно, в России рамочные экономические показатели сильнее, чем в других странах. Достаточно только посмотреть на средства, накопленные в наших государственных фондах, на профицит бюджета. Естественно, мы являемся частью мировой экономики и зависим от инвесторов. Однако нужно констатировать: стратегические инвесторы еще здесь, ушли спекулянты.
- Внешэкономбанк должен был, прежде всего, продвигать инфраструктурные проекты. Теперь ему приходится управлять пострадавшими банками и спасать предприятия.
- По сути, это для нас большая проблема. Но это не означает, что теперь мы будем играть совершенно другую роль, чем планировалось раньше. И мы не станем заниматься только лишь такими инфраструктурными проектами, как дороги или аэропорты, главное для нас - это развитие финансового сектора, ведь он представляет собой нечто вроде кровеносной системы экономики.
- Можно ли утверждать, что управление рисками в российских банках и на предприятиях оказалось несостоятельным?
- Дело не только в этом. Суть - не для одной лишь России - заключается в вопросе регулирования. Однако я могу совершенно открыто сказать, что различные институты и организации по управлению финансами сейчас работают над пакетом, который пересматривает действующие законы и нормы, прежде всего, с целью улучшения управления рисками.
- Можно сказать, что в лучшие годы Россия провела слишком мало реформ, особенно в финансовом секторе?
- Кризис - это еще и возможность ускорить перемены. Время реформ. Я не помню, чтобы Дума когда-нибудь принимала законы так быстро, как сейчас. О пенсиях, налогах и вплоть до банковского законодательства.
- Когда подействуют меры, принимаемые сегодня?
- Должно пройти какое-то время, чтобы законы и меры, принятые сегодня, возымели свое действие. Я считаю, что процесс возврата к здоровой ситуации продлится до начала 2010 года.