Иностранная пресса о России и не только

В серии интервью журналу The Atlantic американский президент Обама делает признания, которые обычно хранят для первой книги воспоминаний после ухода из Белого дома, пишет Федерико Рампини в статье, напечатанной в газете La Repubblica.

Американский президент называет европейских союзников нахлебниками и критикует израильского премьера Биньямина Нетаньяху за "снисходительность". Война в Ливии стала "провалом". Это признания, которые президент обычно хранит для своей первой книги воспоминаний, после того как покинет Белый дом. Но Барак Обама вытряхнул содержимое мешка заранее. У него впереди еще 10 месяцев правления, но он торопится свести счеты. С противниками и союзниками. И сделал он это в серии интервью журналу The Atlantic. В них он защищает свой внешнеполитический курс и допускает некоторую самокритику. Он выступает против философии Джорджа Буша-младшего, которая все еще главенствует во внешнеполитическом истеблишменте. Он атакует "фетишизм доверия, обретенного при помощи военной силы". По словам Обамы, "сбрасывать бомбы на кого-то, чтобы доказать, что ты готов бросать бомбы на кого-то, худший повод для применения военной мощи". Он ясно, хотя и несколько противоречиво устанавливает иерархию истинных угроз: "ИГИЛ не является экзистенциальной угрозой для Соединенных Штатов, скорее, климатическим изменением". Президент должен знать, что он не может решить все, он должен выбрать, где он может иметь точное попадание. "Вовсе не блестящая идея о том, что перед лицом любых кризисов мы должны направлять наших военных для наведения порядка", - приводит его слова корреспондент.

Президент Обама назвал "зайцами" тех, кто паразитирует на безопасности: "Я не выношу такого поведения, поэтому я сказал Кэмерону, что Великобритания не может рассчитывать на особые отношения с нами, если не будет тратить на оборону хотя бы 2% от ВВП". По этой же причине американский президент хотел, чтобы командование операциями против Каддафи взяли на себя французы и англичане: "Это была часть кампании против нахлебников". Но Саркози воспользовался ею в своей избирательной кампании, "расхваливая действия своей авиации после того, как мы уничтожили всю систему ПВО Каддафи".

Вместе с тем, Обама признал, что ливийская кампания привела к негативным последствиям: "Мы избежали еще более страшной гражданской войны, но, несмотря ни на что, страна пребывает в хаосе". Но он возлагает ответственность и на союзников: "Я доверял европейцам, я думал, что они находятся ближе, поэтому более активно будут участвовать в периоде после Каддафи".

Обама затронул тему "красной черты", которую проложил в отношении Асада, если тот применит химическое оружие против повстанцев. Но так и не перешел от слов к действиям. Сегодня президент признается, что чувствовал, что окажется в ловушке, если применит военную силу против Дамаска. "Мы могли нанести ущерб режиму Асада, но не уничтожить полностью его арсеналы. Он мог выжить и хвастаться тем, что бросил вызов Америке и одержал победу, заявив, что наши действия незаконны. Я горжусь тем, что сумел сделать шаг назад в последнюю минуту, в интересах Америки и во имя нашей демократии. Я перевернул страницу в отношении учебников и инструкций Вашингтона, в которых всегда предусмотрен военный ответ".

Обама был жесток и в отношении Израиля, будучи недоволен "снисходительным" отношением к себе со стороны премьера Биньямина Нетаньяху, и в отношении Саудовской Аравии. Обама отвергает критику саудовцев за то, что он "растаможил" Иран. "Саудовцы и иранцы должны установить холодный мир, научиться жить как соседи. Мы не должны использовать нашу военную мощь для урегулирования их племенных счетов".

Что касается России, то, продолжая твердо осуждать российскую агрессию и сохранять санкции, чтобы убедить Москву уважать международную законность, Обама видит неизбежную "асимметрию". У Путина очень большие интересы в регионе, который по отношению к Америке очень далек и не имеет стратегического значения. "Украина не является страной-членом НАТО и остается уязвимой перед военным доминированием России. Необходимо сохранять ясность в вопросе о наших стратегических интересах и по вопросу о том, в каких случаях мы готовы вступить в войну", - цитирует Обаму издание.