Иностранная пресса о России и не только

За проблемой европейских вооруженных сил скрываются серьезные политические, стратегические и экономические интересы. Однако Италия рискует оказаться вне игры именно в период своего пресдедательствования в ЕС.

Эта проблема походит на уравнение со многими неизвестными: создать эффективную и автономную от НАТО армию, но не соперничающую с Североатлантическим альянсом, оснащенную современным оружием, но произведенным не в Соединенных Штатах, под независимым командованием, не враждебным по отношению к союзникам, плод сотрудничества между несколькими европейскими державами, однако без полемики с другими странами ЕС.

Миссия невыполнима? Обсуждение этого вопроса тянется больше года параллельно с разработкой новой европейской конституции. На этот раз эта идея, вероятно, будет реализована, хотя эта армия напоминает своего рода привидение, которое кочует из одного европейского документа в другой на протяжении почти 40 лет, со времен Европейского оборонительного сообщества.

В центре новой инициативы - ось Париж-Берлин. Та же, что и во времена Франсуа Миттерана и Гельмута Коля, когда уже был создан франко-германский батальон, который в конце 80-х годов представлялся как "эмбрион армии ЕС". Но этот проект так и остался в зачаточном состоянии.

После демонстрации откровенной недееспособности в ходе югославского кризиса этот вопрос вновь был поставлен на обсуждение на уровне европейских институтов: Романо Проди торжественно объявил о создании сил быстрого реагирования, ограниченного по численности современнейшего формирования, в которое войдут военнослужащие различных стран, хорошо вооруженные и прошедшие специальную боевую подготовку.

Этот проект забуксовал после нескольких исследований, частично по причине отсутствия средств, частично по причине отсутствия политической воли, поскольку слишком сложно привести к единому мнению 15 стран (по крайней мере две из которых, Швеция и Австрия, объявили себя приверженцами пацифизма) по такому деликатному вопросу.

Между тем тема европейской армии и единой внешней политики продолжает появляться в СМИ по любому удобному поводу: будь то теракты 11 сентября или ближневосточный кризис. Очевидная беспомощность европейцев в очередной раз стала поводом для обсуждения этой проблемы, обострившейся с изменением роли НАТО, после завершения холодной войны и утверждения сверх могущества американцев.

Последний по времени и самый острый кризис, война в Ираке, вновь привел к началу полемики по вопросу о европейской армии на фоне раскола Европы на два лагеря: тех, кто поддержал вооруженное вмешательство (Великобритания, Испания, страны восточной Европы, готовящиеся к вступлению в ЕС), и тех, кто выступил против этой войны, франко-германская ось, к которой примкнула Бельгия и которую поддержала Россия Владимира Путина.

Имело ли смысл возвращаться к этой теме в сложившихся условиях? 29 апреля 2003 года Франция и Германия в компании с Бельгией и Люксембургом провели встречу, в повестке дня которой была тема европейской армии. Первой реакцией в других столицах было раздражение, хотя Париж и Берлин весьма дипломатично объявили, что эта инициатива открыта для всех.

В условиях, когда создается проект конституции, невозможно игнорировать проблему обороны и внешней политики. Отдать инициативу на откуп оси Франция-Германия означало бы еще больше обострить конфликт с Соединенными Штатами. В центрах стратегических исследований в Лондоне и Вашингтоне разрабатываются даже такие фантастические модели, когда евро-континентальная армия, разорвав отношения с НАТО, находит союзника в лице бывшей российской сверхдержавы. Однако первым, кто, не поверив этим сценариям, решился вступить в игру и заглянуть во франко-германские карты, стал Тони Блэр.

Осенью, в Берлине, Ширак, Шредер и Блэр встретились, и вопрос "европейской армии" перешел в новое измерение. Это утверждение вполне оправдано, поскольку без военно-промышленного потенциала Великобритании европейская армия с трудом могла бы преодолеть этап теоретических разработок. Таким образом, была открыта глава объединения систем вооружений, военных технологий, достижение равновесия между странами, до этого конкурировавшими между собой в производстве самолетов, ракет, военных кораблей, танков, электронных систем.

Если учесть, что еще два года назад проект создания европейского военно-транспортного самолета так и остался на бумаге, то можно представить, какую вершину предстоит преодолеть.

Инициатива Тони Блэра, принявшего участие во встрече с французами, немцами и бельгийцами до начала европейского саммита, чтобы обсудить проблемы обороны, оказалась решающей с политической точки зрения.

Не стоит говорить, что франко-германская инициатива вызывала сильные подозрения в Вашингтоне, исторически весьма нервно воспринимающем любые автономистические проявления по другую сторону Атлантики: на этот раз, после войны в Ираке, подозрения лишь усилились. Еще и потому, что Европа своим космическим проектом "Галилей" заявила о намерении действовать самостоятельно в тех сферах, где монополия принадлежала лишь Соединенным Штатам.

Достаточно ли будет гарантий Тони Блэра при планировании европейской армии, самостоятельной в плане вооружений и операций, но координирующей усилия с атлантическими структурами?

Эта тема так и остается уравнением с тысячей неизвестных. Между тем проект конституции дает возможность перейти ко второму этапу, исключив военную тематику из серии аспектов, по которым будут голосовать 25 стран ЕС: "Государства-участники с большими военными возможностями, подписавшие между собой обязательства в военной области с целью осуществления важных миссий, могут устанавливать сотрудничество в рамках Союза".