Иностранная пресса о России и не только

Он говорил, что не является жертвой режима, - "скорее режим стал моей жертвой". И, следуя старому правилу русских правозащитников "В нашей стране надо жить долго", он прожил длинную жизнь, видел крушение коммунизма и оплакивал коммунизм. Александр Зиновьев, самый известный и неоднозначный советский диссидент, умер вчера в Москве в возрасте 83 лет. Его жена Ольга сообщила, что писатель и философ умер от опухоли мозга и в ближайшие дни будет похоронен в Москве.

Но даже рак не сумел заставить его замолчать: до самого последнего момента Александр Зиновьев говорил, обличал, клеймил, демонстрировал свою глубокую неприязнь к тому, как проводится российская и мировая политика, к состоянию, в котором находится человечество. Резкий голос, суровый взгляд, бурная страсть были присущи ему всегда, с тех самых пор, как он приступил к подготовке покушения на Сталина. Он не признавал полумер. Лишь призыв в Красную Армию спас его, 18-летнего Зиновьева, от расстрела в эпоху сталинских чисток.

Антисталинист, который спустя годы (как с разочарованием поняли его коллеги по диссидентскому движению, готовые принять в свои ряды эту нарождающуюся звезду после публикации ядовитой и гениальной книги "Зияющие высоты") сожалел о великом Советском Союзе, антикоммунист, который любил коммунизм ("я романтический коммунист, идеалист"), один из тех, кто, изгнанный за пределы родины, с такой же энергией клеймил западную систему. Он один из тех, кому не удалось прибиться к какому-то лагерю, став врагом для всех. Именно Зиновьев дал одно из самых убийственных описаний советской системы в "Зияющих высотах", именно он придумал презрительный термин Homo Sovieticus, но именно он клеймил перестройку Горбачева, называя ее katastrojka.

Воинствующий гений, биография которого похожа на историю СССР, изложенную в нескольких строчках: родился в 1922 году, был шестым ребенком в семье моляра и крестьянки, но сумел поступить в университет, а затем был исключен из него. Через несколько лет ему все же удалось вернуться к учебе, подарив секретарше коробку конфет: разомлев от презента, она закрыла глаза на приказ о недопущении его к учебе. Герой войны и блестящий математик и философ, он преподавал логику, став одним из ведущих ученых, профессором Московского университета. Но, как обычно, его подвел характер: после ссоры в университете он оставил кафедру логики и посвятил себя написанию антисоветских памфлетов. После изгнания с кафедры Зиновьеву поступило предложение от КГБ, обычное для тех лет: либо на восток, в ГУЛАГ, либо на запад, в ссылку. Шел 1977 год, он выбрал второе и оказался в Мюнхене, где его очень быстро разочаровали антикоммунистические круги русской эмиграции.

Многие советские диссиденты переживали иллюзии и разочарования. Но для Зиновьева следование моде было оскорблением: в 1990 году его враг Горбачев вернул ему гражданство (еще советское), но, в отличие от всех остальных страдающих ностальгией во главе с Солженицыным, он вернулся на родину лишь в 1999. В 1991 году от критики СССР он перешел к поддержке коммунистов в их антизападной установке, тогда он резко критиковал нарождающуюся демократию, Америку, частную собственность, и этим боевым настроем завоевал симпатии националистов. Но он опять разочаровался, развенчал миф о Святой Руси, объявив российское государство "практически мертвым" со своей обычной непреклонной жестокостью.

Зиновьев предсказывал падение европейской цивилизации, которую убьют американцы, и бедствия для всех. Но на смертном одре, в последнем интервью два месяца назад он продолжал мечтать о uomjo nuovo, который "заставит разум победить". От утопии к антиутопии и обратно: дорога, которую никто из его поколения, будь то мужчина или женщина, которые любили и ненавидели советский коммунизм, не преодолевал с таким трезвым безумством.