Иностранная пресса о России и не только

Киев. Сидя напротив президента Украины в покрытом позолотой вестибюле его огромной резиденции, я не мог избавиться от мысли, что я не просто в третий раз встречаюсь с Виктором Ющенко - я встречаюсь с третьим Виктором Ющенко.

Человек, с которым я разговаривал вчера, был уверен в себе и тверд, он демонстрировал глубокое понимание своей страны и того, чем она живет, хотя, отвечая на вопрос о предполагаемых просчетах "оранжевой революции", которую он возглавил всего пару лет назад, он ощетинился.

Он выглядел вполне по-президентски - и не только потому, что опоздал больше чем на два часа, - хотя этот экономист с мягкими манерами все еще кажется более подходящим для роли государственного деятеля в какой-либо западной стране, чем в темном и часто жестоком мире украинской политики.

Встречи с ним не всегда были столь впечатляющими событиями. Мое первое интервью с ним состоялось почти четыре года назад, когда он был бывшим главой Центробанка и бывшим премьер-министром с туманным будущим.

В галерее преступников в украинской политике он пытался предстать порядочным человеком, будучи единственным кандидатом, не запятнавшим себя коррупцией и нарушениями. Единственное, что я знал наверняка, это то, что он обладал внешностью, от которой мои подруги впадали в экстаз, и глубоким убаюкивающим голосом, от которого я впадал в нарколептический сон.

Мы встретились в киевской штаб-квартире его партии, в офисе, заваленном разными безделушками. Пока мы болтали, я пытался добиться от человека, который хотел стать будущим президентом Украины, чтобы он сказал что-то - хоть что-нибудь - достойное заголовка завтрашнего выпуска Globe and Mail.

Вместо жаркой антироссийской риторики, к которой я привык за несколько встреч с его тогдашней союзницей Юлией Тимошенко, я услышал от Ющенко экономическую лекцию о плюсах и минусах вступления в свободный торговый договор с Россией. Я почти не утруждался записывать то, что он говорил, сфокусировав вместо этого свое внимание на яйце "Фаберже", выставленном на всеобщее обозрение, и пытаясь не придавать слишком большого значения тому обстоятельству, что большая демократическая надежда Украины пропустил одну пуговицу, застегивая сегодня рубашку.

Через два года я встретил совершенно другого Виктора Ющенко, человека, который руководил народным восстанием, в результате которого он стал президентом, а страна, казалось, навсегда свернула на западный курс.

Это было 29 ноября 2004 года, на восьмой день уличных протестов, ставших известными как "оранжевая революция". Чуть больше двух месяцев прошло с тех пор, как его отравили почти смертельной дозой высокотоксичного диоксина.

От привлекательной внешности не осталось и следа. Из-за отравления его лицо приобрело чудовищный лиловый оттенок, который не могли скрыть даже несколько слоев макияжа, а его нос был почти серого цвета. Однако голос, хотя охрипший и напряженный после ежевечерних выступлений перед толпами на майдане, приобрел новую нотку решимости.

Когда он сказал мне, что революция победит и что украинцы раз и навсегда выбрали демократию вместо диктатуры, Европу вместо Кремля, я ему поверил. Что еще более важно, ему поверили и десятки тысяч людей с оранжевыми флагами, которые вышли тем вечером на улицы Киева.

Многие из тех демонстрантов стояли под снегом у стен того самого здания, где я встречался с ним вчера. Тогда они вступили в столкновение с отрядами лояльного тогдашнему президенту Леониду Кучме ОМОНа в черных шлемах. Ющенко был аутсайдером, который пытался прорваться внутрь и стучал в ворота власти.

Вчера он был государственным мужем, когда вошел в комнату в окружении группы помощников и охранников. Когда охранники вышли, он превратился в смесь из предыдущих двух Викторов Ющенко. Перестав быть революционером, он, тем не менее, является более отшлифованным политиком, скупо выдающим антироссийские высказывания, которые используют многие украинские политики, чтобы понравиться Западу.

Однако подлинная страсть зазвучала в его голосе, только когда он отвечал на выпады в отношении экономических достижений его администрации, бросаясь цифрами, отражающими рост ВВП в его стране, прямые иностранные инвестиции и рост зарплат и пенсий, с такой скоростью, что моя ручка за ним не поспевала.

У него появился новый кабинет и новое лицо, по сравнению с осенью 2003 года, но внутри он остался тем же фанатиком экономики.

"Каждый раз, когда мы встречаемся, ваш кабинет становится все лучше и лучше", - пошутил я, когда мы пожимали руки через круглый стол, обычно используемый для встреч с представителями оппозиции и с иностранными официальными гостями.

Он рассмеялся и пожал плечами, словно и сам не понимал, как так получилось.