Иностранная пресса о России и не только

Голос на другом конце телефонного провода был приятным, и то, что он говорил, не выглядело угрожающим. Однако в России, когда звонит кто-то из ФСБ и приглашает тебя в печально известное здание на Лубянке, волосы на макушке встают дыбом.

Она представилась просто - Инга, затем пригласила меня на встречу с главой пресс-службы шпионского агентства на Лубянке. Это комплекс мрачных зданий на центральной площади в Москве, который издавна занимает ФСБ, а до нее занимал КГБ.

Все правильно. Уже давно я обращался с просьбой о проведении такой встречи, которая могла бы мне помочь понять, почему ФСБ связывает чеченское сепаратистское движение c "Аль-Каидой". Однако я слишком насмотрелся фильмов о холодной войне, чтобы после такого звонка чувствовать себя совершенно спокойно.

И дело было не только во мне. Мой российский коллега нервно шутил, кто, мол, будет интервьюером ("Здесь вопросы задаю я") и хихикал, что на самом деле это будет допрос в подвале, где при Советах держали и пытали политических оппонентов режима.

Мне звонили взволнованные друзья, убеждая меня не ходить.

Среди иностранного пресс-корпуса поползли слухи о том, что меня вызвали в ФСБ, чтобы допросить по поводу моего освещения чеченской войны, в рамках которого я недавно посетил мятежный регион, не получив положенного разрешения.

Когда настал назначенный день, у одного из многочисленных выходов из метро "Лубянка" моего переводчика и меня встретила Инга, общительная женщина с короткой стрижкой, больше похожая на учительницу средних классов, чем на девушку Джеймса Бонда, которую я ожидал увидеть. Узнав, что это мой первый визит, она подарила мне сувенир - фирменный календарик ФСБ с фотографией Феликса Дзержинского, человека, который основан ЧК, первое воплощение советской секретной полиции.

От удивления я прямо-таки отпрянул: Дзержинский был известным убийцей, памятник которому напротив Лубянки снесли возмущенные толпы людей в 1991 году после краха СССР - но я промолчал. Не нужно обижать хозяев, когда в подвале у них - тюрьма.

Дзержинский, как и ФСБ, возродился, к смятению многих, в России президента Владимира Путина. О человеке, известном как Железный Феликс, снова восхищенно говорят в обществе, и московский мэр Юрий Лужков подумывает о восстановлении памятника на Лубянской площади.

При Путине, бывшем агенте КГБ, секретная служба восстановила свой статус, которым она могла похвастать в советские времена. Два главных кремлевских советника, Игорь Сечин и Виктор Иванов - выходцы из КГБ. Так же, как и Сергей Иванов, министр обороны.

Ольга Крыштановская, изучающая российскую элиту, отмечает, что 25% высокопоставленных правительственных чиновников сейчас имеют прошлое, связанное со службами безопасности, между тем как при Горбачеве эта цифра составляла всего 3%. Как некогда заметил Путин, нет какого понятия, как бывший чекист.

Не знаю точно, что я ожидал увидеть внутри штаб-квартиры ФСБ, здания, из которого велась холодная война, но отсутствия мер безопасности не ожидал. Металлодетектор сказал "пип", когда я проходил через него, так как у меня в кармане лежала мощная связка ключей. Один-единственный охранник несколько секунд поизучал глазами мои документы и тут же пропустил.

Инга вела нас по покрытым красными коврами коридорам: все на одно лицо, и везде горели только две из трех флуоресцентных ламп. После нескольких поворотов я начал задумываться, смогу ли выбраться обратно.

Ощущая наше беспокойство, Инга щебетала как записной экскурсовод. Здание, рассказывала она, является историческим памятником, таким же, как Лувр в Париже. "Но не волнуйтесь, - утешила она нас. - Привидений здесь нет". Сложно сказать, была ли это шутка...

Инга привела нас туда, где была столовая Юрия Андропова, когда он на протяжении 15 лет возглавлял КГБ, прежде чем ненадолго стать советским лидером. Длинный деревянный стол раскинулся под пышными люстрами, в которых тоже виднелись перегоревшие лампочки. Окна были закрыты ставнями.

Сергей Игнатенко больше соответствовал моим ожиданиям. Профессионал с живым умом, бегло говорящий по-арабски, он показал мне толстую колоду ксерокопий удостоверений личности, которые, по всей видимости, выдавались иностранным боевикам в Чечне Шамилем Басаевым, известным полевым командиром, взявшим на себя ответственность за недавний захват заложников в школе в Беслане.

Он показал мне копии фальшивых паспортов, найденных при Аймане аль-Завахири, заместителе Усамы бен Ладена, когда того ненадолго арестовали в России в 1996 году. (Его освободили, потому что в тот момент силы безопасности не смогли идентифицировать его.)

Игнатенко говорит, что среди простых чеченцев никогда не было распространено стремление к независимости, и те, кто хотел создать государство по рецепту "Талибана" на российском Северном Кавказе, использовали для прикрытия национализм. В качестве доказательства он прокрутил видеозаписи, сделанные в террористических тренировочных лагерях, созданных за короткий период фактической независимости Чечни в 1997-1998 годах. Эти лагеря очень похожи на те, которыми руководит "Аль-Каида". На одной из записей боевики из Афганистана и других частей арабского мира, США и Великобритании, тренируются в использовании взрывных устройств при подрыве зданий.

Игнатенко был открыт и признал, что поведение российских солдат в Чечне - одна из причин, почему население готово прислушиваться к экстремистам. Тем не менее он настаивал, что в Чечне имеется по меньшей мере ограниченное присутствие "Аль-Каиды", и выразил недовольство тем, что международное сообщество продолжает сочувствовать сепаратистам, а Великобритания и США вообще предоставили убежище их лидерам.

Начинается "информационная война и двойные стандарты", когда дело доходит до определения терроризма, сказал он. "Однако наши коллеги по разведслужбам понимают, с чем мы имеем дело".

И все же я не мог отделаться от ощущения, что передо мной прежний, старый Комитет госбезопасности - даже если в КГБ не заменяют перегоревшие лампочки, тут до сих пор есть возможность "подправлять" многие вещи из тех, что демонстрировались мне, и опускать важные детали, если они не вписываются в общую канву.

Ближе к концу нашей двухчасовой беседы я спросил Игнатенко, заведено ли дело на канадца, который отправился на джихад в Чечню. Он улыбнулся и ответил: нет, такого дела не было.

Спустя 24 часа российские солдаты в Чечне демонстрировали телевизионным бригадам канадский паспорт и водительское удостоверение 26-летнего мужчины по имени Рудван Халил, который предположительно был убит в Чечне.

Я снова позвонил Игнатенко. "Это, вне всякого сомнения, свидетельствует о связях с "Аль-Каидой", - ответил он.

Типичный триллер о холодной войне.