Иностранная пресса о России и не только

Все революции рано или поздно заканчиваются. Люди устают как от разгула преступности и нестабильности, так и от "порядка и закона", которые превращаются в самоцель. В этот момент общество или сдается на милость диктатуре, или заключает новый социальный договор, закрепляющий основные завоевания революции.

В России революция 90-х годов явно вступила в фазу стабилизации: налицо всеобщее согласие с рыночной экономикой и частной собственностью; период ослабления государственной власти и правительства завершается, уступая место более сильной государственной власти, в то время как измученное общество предоставляет своим нынешним правителям большие возможности для маневра.

Так что в настоящее время существует реальная возможность для заключения нового социально-политического договора. Тем не менее, остается неясным важный вопрос: как российские правители воспользуются своими новыми полномочиями и свободой маневра? Сейчас они имеют все возможности, чтобы проводить конструктивную политику и решать проблемы, на которые долгое время не обращали внимания. Тем не менее, существует также опасность, что эти полномочия приведут к созданию антидемократичсекого режима; что за стабилизацией последует авторитаризм.

Тот факт, что рыночной экономике уже ничто серьезно не угрожает, обнадеживает. Безусловно, борьба за перераспределение собственности и дебаты вокруг того, какой должна быть эта рыночная экономика, продолжаются, но все считают, что рыночная экономика уже стала российской реальностью. Пришедшее в 1998 году к власти правительство Примакова зависело от коммунистического большинства в Думе; но даже с учетом этого оно не решилось демонтировать какие-либо рыночные институты. В данном вопросе, видимо, уже достигнуто согласие.

И это согласие имеет большое значение. После долгих лет упадка, российская экономика растет быстрыми темпами - речь идет о промышленном производстве, инвестициях и доходах. На мой взгляд, это объясняется главным образом не экономическими реформами (они начали осуществляться совсем недавно, чтобы привести к таким результатам), не девальвацией рубля и не увеличением цен на нефть.

В действительности же дело в том, что в последние годы в России появилась критическая масса хорошо управляемых предприятий, способных нормально работать и обладающих ресурсами, высвободившимися из неэффективного общественного советского сектора.

Приободренное экономическими успехами, в прошлом году правительство приступило к осуществлению глубоких структурных преобразований. Оно начало с налоговой реформы: ввело "фиксированную" ставку подоходного налога, а также единую регрессивную ставку социального налога, ликвидировало налог на производство и т.д. Страна продвинулась также вперед по пути налогового федерализма: направление налога на добавленную стоимость в федеральный бюджет, а подоходного налога - в региональные, формирует разумную систему распределения бюджетных поступлений между различными уровнями власти.

Еще одной областью, в которой достигнут прогресс, является реформа Российской Федерации: это создание федеральных округов и реформирование Совета Федерации. Эти изменения вызвали полемику, однако федерация, чьи законы не соблюдаются некоторыми ее членами, не может нормально функционировать; федерация, в которой уважение к закону зависит от прихоти местных руководителей, просто не может существовать. Поэтому действия президента Путина по укреплению властной вертикали логичны и правильны.

В результате, сейчас Россия является жизнеспособной, хотя и несовершенной, федерацией. Тем не менее, на данном этапе постреволюционной стабилизации существует реальная опасность, что центр, укрепив властную вертикаль, захочет вмешиваться в дела, находящиеся в компетенции региональных и местных правительств.

Третьей сферой, в которой удалось добиться успехов, является военная реформа, включая решение о сокращении в ближайшие 3 года численности вооруженных сил. Однако, здесь следует готовиться к жесткому сопротивлению, поскольку эта реформа затрагивает интересы серьезных политических сил.

Для русской революции 90-х годов - первой в постиндустриальном мире - были характерны ограниченное насилие и широкие соглашения со старыми элитами. В нынешний период стабилизации главная угроза связана с функционированием демократических институтов и сохранением свободы слова. К этой опасности, нависшей над демократической системой, следует отнестись со всей серьезностью, принимая во внимание печальные традиции советской власти и предшествующих ей эпох.

Очевидно, что так называемые "олигархи" внесли свой вклад в дискредитацию свободы слова в стране. Тем не менее, Россия и все ее граждане - а не только Гусинский и Березовский - нуждаются в свободе слова и демократических институтах. Несмотря на это, многие экономисты, считающие себя либералами, играют с огнем, выдвигая наивную, но в то же время опасную идею: "Нам не нужна демократия, дайте нам российского Пиночета, и черт с ней, с этой свободой".

Ясно, что в истории были экономически эффективные авторитарные режимы, но это были исключения. С нашими традициями российский авторитаризм был бы настолько коррумпирован, что оказался бы неспособным проводить разумную экономическую политику. Возможно, демократия несовершенна, но по сравнению с другими системами она продолжает оставаться лучшим инструментом, позволяющим гибко и эффективно адаптироваться в мире.

Нынешние угрозы нашей свободе слова и демократическим институтам реальны. В качестве примера мы можем посмотреть на наших соседей, где формально существует демократия, однако все понимают, что это пародия на демократию. В нашей стране демократия пока является молодой, но действительно функционирующей. Сохранить и укрепить ее - вот что является - и должно быть - нашей главной задачей.