Иностранная пресса о России и не только

Два раза подряд, хотя ему предсказывали поражение, он мастерски выигрывал президентские выборы. Но дважды он потерпел поражение, будучи президентом

Обычно говорят, что Ширак никогда не был так хорош, как во время президентской кампании. С определенной долей злорадства добавим: никогда он не был так плох, как после избрания. Два раза подряд, хотя абсолютно все предсказывали ему поражение, он мастерски выигрывал президентские выборы. Но дважды, будучи президентом, он потерпел поражение. Итог двух президентских сроков Ширака столь же тускл, сколь были блистательны его победы. В 1995 году он получил Францию в состоянии кризиса, сомневающуюся в себе и своем будущем, подточенную безработицей, не готовую к вызовам грядущего века. В 2007 году он оставляет Францию в состоянии кризиса, сомневающуюся в себе и своем будущем, подточенную безработицей, не готовую к вызовам века нынешнего. С точки зрения правых, он отступил перед либеральным расколом, о котором мечтал правящий класс. С точки зрения левых, он ничего не смог сделать с социальным расколом, который обещал уменьшить.

Преисполненный энергии и рвения, обладающий поразительным умом и глубокой культурой (два этих фактора долго недооценивались), бесстрашный соперник в борьбе, Жак Ширак был Дон Жуаном в политике. Он провел всю жизнь, завоевывая самые высокие посты. Но когда добыча была уже схвачена, он не знал, что с ней делать. Он соблазнил Францию, но не сделал ее счастливой. Он повел себя, как торопящийся мужчина, не умеющий насладиться мгновением, стремящийся к цели, приближение которой он чувствовал еще издалека. Этот незаурядный политик был гигантом выборов и карликом действий.

Говорят, что Миттеран в чем-то был похож на него: он тоже имел вкус к борьбе, он тоже любил власть ради власти. Он был скорее ремесленником, а не строителем, флорентийцем, а не римлянином. Но Миттерана-макиавеллиста привела к власти народная коалиция и великая надежда на обновление. Он встал во главе левых, чтобы реализовать свою программу и научиться исполнять свои обязанности. Итог его второго срока был столь же бедственным - безработица, пагубное состояние дел и Тапи в качестве спасителя - сколь важным был итог первого срока с реформами 1981 года, наконец-то сплоченными левыми и поворотным моментом для европейского реализма.

Ничего подобного не происходило при Шираке. Он провел время, уничтожая своих врагов справа, так и не реализовав реформы, к которым стремился его собственный лагерь. Он был преисполнен дерзости в политических битвах - отставках и назначении необычных кандидатур, предательствах, сенсационных заявлениях и громких призывах - но отличался поразительным малодушием при исполнении власти: его правление характеризуется проваленными реформами, запоздалыми мерами, невыполненными программами, принятыми, а затем в панике отозванными законами. Жак Ширак был учеником, конкурентом, практически приемным сыном Жоржа Помпиду. Как и Помпиду, Ширак оставил после себя один музей - первобытного искусства. Музей Ширака после Центра Помпиду. Как и Помпиду, несмотря на то, что тот был толстым, а он долговязым, Ширак прежде всего был консерватором, не верившим, что можно на самом деле что-либо изменить, считавшим, что лучше плыть по течению, чем пытаться противостоять действительности.

Жак Ширак родился для политики в 1968 году. Став в мае госсекретарем (заместителем министра), он еще в молодости понял, что во Франции не стоит будить спящего льва. Льва, то есть народ, который всегда может ни с того ни с сего вдруг зарычать и расшатать столпы власти. В 1968 году режим чуть не пал. Неизгладимое воспоминание. На протяжении всей своей карьеры Жак Ширак будет сталкиваться с полухолерическими, полурадостными выступлениями, заставляющими отменять необдуманные законы и распускать правительства. Студенческая мобилизация 1970-х, чудовищные демонстрации в декабре 1986 года, крупная забастовка 1995 года, акции протеста после принятия закона о первом найме в 2006-м - он терпел всё, вынужденный уступать, испытывая колебания после каждой попытки, давая клятву больше ничего подобного не предпринимать.

Возможно, поэтому мы напрасно ждали великих реформ, великих мер, носящих его имя. Реформы 1974 года стали реформами Жискара д'Эстена, реформы 1986-го стали ответом на социальную активность левых. Начиная с 1995 года ничего значительного не происходило: неудачный роспуск Национального собрания лишил Ширака возможности действовать в первые семь лет президентства. Весь свой второй срок он практически полностью посвятил внешней политике, в то время как махинации с грязными деньгами отравляли политическую атмосферу. Он трезво осудил войну в Ираке и в тот момент благодаря своему опыту достиг пророческого видения опасностей, которым подвергается западная коалиция. Такое предвидение останется его главным подвигом наряду с волевыми решениями, принятыми в Боснии несколькими годами ранее. Он был европейцем, но такой Европы, какой он хотел ее видеть и которую столь мужественно защищал, не существовало. В остальном он был воинствующим консерватором, осторожным безумцем, неподвижным рубакой.

Он останется, чтобы совершать жесты, а не принимать законы. Именно жестами были его отказ вступить в коалицию с "Национальным фронтом", его признание преступлений Виши, его поддержка Симоны Вейль, заставлявшей голосовать за легализацию прерывания беременности, его ощутимый страх перед смертной казнью, его простота в общении с простыми людьми, его уважительное отношение к долгое время презираемым цивилизациям, его личная доброжелательность и дружеская поддержка. Он столько раз предавал своих соперников-правых, Шабана-Дельмаса, Жискара д'Эстена и некоторых других (столько же предавали и его - Балладур, Саркози и многие другие), что в конце концов предал правых как таковых. Он так и не начал либеральную революцию, в которой французская буржуазия видела спасение для страны и его портфеля. И все же либералы и истеблишмент хотели от него избавиться, натравливая на него сначала Барра, потом Балладура.

Но он их победил, отказавшись свергнуть провиденциальное государство, в котором он так привык играть роль коррезского (Коррез - департамент на юге Франции, где расположен замок, принадлежащий Жаку Шираку. - Прим. ред.) радикал-социалиста, владельца замка с социальной жилкой. Возможно, поэтому народ любит его, не особенно восхищаясь им. При Шираке Франция не преодолела свои слабости. Но демократия была сохранена, и французов уважали. Чем он заслужил, несмотря на неудачи, если не восхищение, то определенное снисхождение.