Иностранная пресса о России и не только

Кремль настойчиво посылает сигналы о том, что не потерпит автономной политической активности. В результате политические акции на улицах стали в России крайне рискованным предприятием, а те, кто отважится принять участие в событиях, не одобряемых правительством, должны быть готовы к неприятностям.

Власти отчаянно хотят обеспечить гладкий переход власти после выборов этого года и выборов президента в 2008 году, но усиление ограничений на свободу собраний вызывает проблемы, когда представители политической оппозиции - впервые за много лет - умудряются вывести на улицы тысячи человек.

В прошлые выходные в ходе необычайно многолюдной политической демонстрации в Санкт-Петербурге несколько тысяч человек бросили вызов запрету правительства на их мероприятие, прорвались через милицейские кордоны и прошли маршем по улицам второго по величине города России. Это событие было организовано движением "Другая Россия", союзом мелких оппозиционных групп, возглавляемым политическими оппонентами президента Владимира Путина, такими как бывший премьер-министр Михаил Касьянов и экс-чемпион мира по шахматам Гарри Каспаров. Демонстранты выкрикивали лозунги, протестующие против Путина и политики петербургской администрации. Многие из них были избиты милицией, 100 человек были задержаны.

"Сегодня мы одержали самую великую победу! Это победа над собственным страхом", - сказал Каспаров людям. Дух победы присутствовал в некоторых интернет-сообщениях по итогам марша. Демонстрантам было что праздновать: это последнее народное выступление было определенно более успешным, чем аналогичная акция в Москве в декабре прошлого года.

Тогда представителям "Другой России" тоже запретили выходить на демонстрацию и вынудили оставаться на месте: собравшиеся 2 тысячи человек были окружены 4 тысячами омоновцев, которые блокировали район, где находились протестующие. В этот раз спецслужбам не удалось сдержать демонстрантов, и, воодушевленные своим успехом, они планируют в следующем месяце провести демонстрацию в Москве.

В то время как отдельные люди могут выражать словесное недовольство, а небольшие источники информации, хотя их все больше отодвигают на обочину, все еще могут отражать независимую позицию редакции, федеральное законодательство постоянно меняется с целью расширить полномочия властей по запрету политических собраний. Законодательные органы Москвы выступили с инициативой еще более жестких ограничений - очевидно, стремясь предотвратить акции политического неповиновения в столице. Предложенные изменения включают в себя запрет на проведение митингов вблизи исторических и культурных памятников и ограничение "плотности" собраний до двух человек на квадратный метр.

Власти часто отказывают в разрешении на проведение уличных мероприятий, даже если политическая составляющая в них ничтожна; участников демонстраций регулярно преследуют. За последние несколько месяцев милицейские отряды взяли на вооружение советскую практику превентивного сдерживания и преследования: активистов из провинциальных городов, например, останавливали на пути к Москве и Санкт-Петербургу.

Относительная снисходительность к вербальным выражениям недовольства может объясняться тем фактом, что остающаяся свобода СМИ существует исключительно по милости правительства. Кремль обеспечил, чтобы большая часть источников информации, не являющихся государственными, контролировалась владельцами, лояльными к нему. Если правительство решит, что определенные источники массовой информации оказывают опасное влияние на общественное мнение, оно сможет воспользоваться рычагами, чтобы отрегулировать редакционную политику по своему усмотрению.

Однако энергию народа труднее контролировать, и, стоит людям вырваться на волю, как может оказаться, что лояльный "владелец" или лидер не в состоянии по приказу правительства удержать под контролем или задавить инакомыслие. Недавним примером тому стала "оранжевая революция" на Украине.

Подобные опасения кажутся неоправданными. Российская общественность все еще остается довольно апатичной и равнодушной к ограничениям своих политических прав и свобод. Однако когда все демократические каналы для участия общественности и оппозиции в политической жизни перекрыты, а вместо политических партий появляются организованные Кремлем группы сторонников властей, неизбежно появляются отдельные группы недовольных. По существу, "Другая Россия" состоит из людей, которые выходят на улицы с демонстрациями, потому что у них не осталось других способов участвовать в политической жизни. Некоторые из радикально настроенных молодых представителей движения просто наслаждаются протестом против властей, даже если это чревато побоями и тюрьмой. Эта организация и ее лидеры непопулярны, и едва ли у них появятся массовые последователи.

Но, даже если "Другая Россия" не представляет собой реальной угрозы правящей элите, Кремль не готов рисковать. Автономная политическая активность и прямой вызов президенту, какими бы маргинальными они ни были, не допускаются. Подобные действия рассматриваются как противозаконные и нелояльные по отношению к государству.

Что характерно, телевизионное освещение демонстрации, состоявшейся в прошлые выходные, на государственных каналах было направлено на дискредитацию участников как наемных возмутителей спокойствия. Губернатор Санкт-Петербурга сказала, что к ним из Москвы приехали "два вагона провокаторов", задавшихся целью дестабилизировать обстановку. Ни одного протестующего не спросили перед камерой, зачем он здесь. Разумеется, российских телезрителей не стоит знакомить с подстрекательскими политическими речами.

Сложно сказать, что вызвало столь высокую явку на митинг на прошлой неделе и достаточно ли смелости набрались активисты, чтобы ее хватило на выступление в следующем месяце. Если это так, то российские власти окажутся перед дилеммой: использованных мер было недостаточно, чтобы остановить "Другую Россию" от протеста, но, прибегнув к более суровым мерам, таким как уголовное преследование организаторов и аресты участников, власти еще больше приблизят Россию к состоянию полицейского государства. Учитывая сегодняшнее направление мыслей Кремля, последнее, увы, представляется более вероятным.

Маша Липман - редактор журнала Московского центра Карнеги Pro et Contra, автор ежемесячной колонки в Washington Post