Иностранная пресса о России и не только

Новые русские, прославившиеся покупкой роскошных особняков, дорогих украшений и даже футбольного клуба "Челси", теперь играют своими финансовыми мускулами на рынке произведений искусства. Олигархи хотят иметь в своих изящных домах произведения изящных искусств, и больше всего их привлекает русская живопись.

Когда Джоанна Викери, директор русского отдела Sotheby's в Лондоне, в 1997 году начала там работать, годовой оборот продаж составлял всего 1,3 млн фунтов. К прошлому году он вырос в 10 раз, почти до 13 млн, и похоже, что рост продолжится.

Анализировать состав покупателей на аукционах порой довольно сложно, но на последних русских торгах Sotheby's в ноябре это было удивительно легко. Все 10 самых дорогих лотов купили российские частные коллекционеры, восемь из них - по рекордно высоким ценам. В некоторых случаях цены оказывались намного выше предпродажной оценки.

Акварель Льва Бакста 1922 года "Покинутое эхо", которая, по оценкам, должна была уйти за 60-80 тыс. фунтов, продана за 453,6 тыс. на аукционе, общая прибыль которого была рекордной и составила более 6,7 млн фунтов. Два константинопольских пейзажа Ивана Айвазовского, художника XIX века, чьи морские пейзажи богатые русские покупатели считают обязательным иметь, были проданы за 588 тыс. фунтов каждый.

Рекорд продержался недолго. Спустя неделю на аукционе Christie's лондонский маклер обошел российского частного коллекционера, но, чтобы этого добиться, ему пришлось заплатить за работу Айвазовского 733,25 тыс. фунтов, то есть вдвое больше суммы, в которую она оценивалась.

"Четыре-пять лет назад нам редко приходилось говорить по-русски на работе, - рассказывает Алексис де Тизенгаузен, потомок белоэмигрантов, француз, возглавляющий русский отдел Christie's. - Теперь редко выпадает день, когда мне не нужно говорить по-русски".

Этим радикальным переменам способствовали россияне, сколотившие состояния в период экономической вседозволенности, последовавший за гибелью Советского Союза. Рынок русского серебра и декоративного искусства всегда был интернациональным, и в апреле, когда Sotheby's будет продавать в Нью-Йорке коллекцию Фаберже примерно за 50 млн фунтов, на торги съедутся покупатели со всего мира.

Но страсть к живописи подогревают покупатели из Москвы и Петербурга, и проблема западных аукционных домов состоит в том, что картины, которые идут нарасхват, почти всегда возвращаются в Россию. Эту культурную репатриацию поощряют российские власти, и недавно Анатолий Вилков, высокопоставленный чиновник министерства культуры, заявил: "Пусть частные коллекционеры покупают картины. Мы должны сделать все возможное, чтобы они вернулись в Россию".

Но, вернувшись, картины уже не могут покинуть Россию из-за жестких законов страны об экспорте произведений искусства, так что Sotheby's и Christie's вынуждены искать материал для продаж в других местах, обычно у людей, бежавших от коммунистического режима, и их потомков.

"Проблема в том, что русские уезжали почти во все страны, и произведения искусства могут обнаружиться в Финляндии, США или Латинской Америке", - говорит де Тизенгаузен, недавно нашедший коллекцию в квартире 95-летней женщины в Мюнхене.

Викери, которая обычно находит материал во Франции и США, была удивлена, когда обнаружила картины, принадлежавшие великому русскому оперному певцу Федору Шаляпину, висящими на стенах одного из домов Ливерпуля. Певец покинул Россию в 1922 году, разочаровавшись в большевиках, и одна из его дочерей поселилась на берегах Мерси.

После ее смерти душеприказчики связались с Sotheby's. Во многом благодаря имени Шаляпина, коллекция была продана более чем за 2 млн фунтов. "Красавицу" Бориса Кустодиева продали за 845,6 тыс. фунтов.

Искать новые шедевры для аукциона непросто, но Викери считает, что рынок развивается, и есть области, например, творчество художников андеграунда 1960-1980-х годов, которые еще не исследованы.

Одним из способов облегчить себе жизнь является проведение аукционов в России, но это требует значительных инвестиций в страну, где делать бизнес трудно, а из-за организованной преступности еще и опасно.