Иностранная пресса о России и не только

Когда Владимир Путин в субботу призовет к порядку собрание глав крупнейших промышленных демократических стран во время обеда в Санкт-Петербурге, некоторые из тех, кого на приеме не будет, выразят недовольство тем, что Путин, не будучи демократом, является председателем и вообще сидит за этим столом.

Они, безусловно, в чем-то правы, но никто из членов клуба их не слушает. Путин утверждает, что никто из его коллег по "восьмерке" не высказывал сомнений насчет роли России. Как сказал в прошлом месяце президент Буш экспертам по России в Овальном кабинете, "нет никаких разногласий". "Восьмерка" хочет, чтобы Россия в ней оставалась.

Ни один клуб не избежал сложностей с членами, которые сбились с пути, и братство "восьмерки" уже давно решило, вероятно, даже не обсуждая это, не устраивать в Санкт-Петербурге сцен из-за авторитарных тенденций в России. Некоторые из участников могут почувствовать легкий укол, который испытывают старшие члены сообщества, когда новичок проявляет себя не лучшим образом ("Как это мы его впустили?") Но выгнать Путина? Великие державы, как и большинство менее крупных клубов, поступают иначе. Сдержанность и куртуазность - вот путь "большой восьмерки".

Однако резко контрастирует с этим подход российских и американских политиков в отношении членства в других международных органах. ПО этому поводу они ведут долгие и громкие дебаты. Самый очевидный пример - Всемирная торговая организация. Путин всю весну сетовал на то, что Соединенные Штаты блокируют попытки его страны вступить в ВТО. Американцы, говорит он, выдвигают несправедливые возражения и предъявляют России более строгие стандарты, чем другим странам. Чиновники его правительства предупреждают, что, если Соединенные Штаты не позволят России вступить в ВТО, то американские компании проиграют в состязаниях за право разработки крупных российских шельфовых месторождений газа.

Россия выразила еще большее недовольство по поводу членства в другой организации, вызывающего еще большие противоречия: по поводу перспективы, что на осеннем саммите лидеры НАТО могут предпринять следующий шаг к тому, чтобы пригласить двух соседей России, Украину и Грузию, вступить в альянс. Хотя семь стран НАТО уже имеют сухопутную или морскую границу с Россией, министр обороны РФ Сергей Иванов настаивает, что такое расширение потребует внесения существенных изменений в российскую стратегию национальной безопасности. Другие российские аналитики предвидят возникновение фундаментального разрыва в отношениях с Западом. Они не без удовольствия добавляют, что обретенные Россией богатство и престиж, а также способность давить на соседей могут помочь начисто заблокировать планы НАТО.

Между тем и у Соединенных Штатов есть претензии к международным клубам. Когда президент Ирана Махмуд Ахмадинежад заявил на июньском саммите Шанхайской организации сотрудничества - новой организации, созданной Россией, Китаем и четырьмя среднеазиатскими государствами - что он надеется, что Иран станет ее полноправным членом, министр обороны Дональд Рамсфельд немедленно выступил с возражением: как Россия может предлагать честь участия в такой организации государству, поддерживающему международный терроризм? Российские официальные лица оправдывались тем, что ШОС никогда не планировала принимать новых членов. Несмотря на это, Ахмадинежада чествовали как долгожданного единомышленника.

Причина, по которой эти вопросы о членстве стоят настолько остро, заключается в том, что, в отличие от "большой восьмерки", эти организации действительно что-то значат. ВТО занимается решением крупных торговых споров, которых у России в ближайшие годы будет много. НАТО часто и справедливо характеризуется как самый успешный военный альянс в истории. А если говорить о существовании наиболее вероятного противовеса американскому могуществу (пока в зачаточном состоянии), то это, скорее всего, ШОС.

Поскольку эти клубы что-то значат, Буш должен пояснить Путину американскую позицию по их поводу даже в атмосфере пустой помпезности предстоящих выходных. Во-первых, он должен дать понять, что такие споры не решаются в стиле "восьмерки", когда братья делают друг другу одолжения. Для России это необязательно плохо. Похоже, что торговые переговоры близятся к заключению соглашения о ее вступлении в ВТО. Но если Буш не сможет убедить конгресс в том, что это не просто подарок Путину с его стороны, то эта сделка точно провалится.

Во-вторых, теперь мы знаем, что при расширении организаций решающее значение имеет окончательная выгода от него. Это значит, что расширение всегда происходит осознанно и, как правило, постепенно. Существующие члены организации хотят убедиться, что новички разделяют задачи группы. Украине предстоит глубокий раскол по вопросу вступления в НАТО, даже если у нее будет единое правительство. Эти разногласия непременно затянут процесс вступления. Напротив, твердое намерение Грузии вступить в НАТО означает, что ее кандидатуру можно продвинуть. В обоих случаях, НАТО думает о своей целостности, а не об ослаблении или сдерживании России.

Наконец, хотя крупные международные институты расширяются медленно, посторонние не имеют права голоса в принятии их решений. Буш должен заверить Путина, что Россию будут держать в курсе графика и значения решений НАТО, но она не сможет их заблокировать. Попытки сделать это могут нанести серьезный урон российско-американским отношениям.

В таком духе невмешательства Буш может оказать одну услугу своему другу Владимиру: осадить своего министра обороны. Если Путин хочет преподать нам урок своего видения мира, водя дружбу с Ираном, - мы послушаем. Он даст нам понять, кто его друзья.

Саммит G8 - этот ежегодный дипломатический прием для избранных при свечах - далеко не идеальный фон для серьезного разговора, который должен состояться между Бушем и Путиным. К счастью для нас, когда наши лидеры возвращаются с саммита домой, они редко помнят хоть что-то из того, что там происходило. Вскоре они начинают вновь думать - и спорить - о клубах, имеющих значение.

Стивен Сестанович - старший сотрудник Совета по внешней политике и профессор международной дипломатии в Колумбийском университете. С 1997 по 2001 год он был послом США по особым поручениям в странах бывшего Советского Союза