Иностранная пресса о России и не только

Если государство сильное, то это не может быть плохо для бизнеса. Это, пожалуй, то утверждение, с которым согласно большинство экономических и политических партнеров России. Преследование верхушки концерна ЮКОС демонстрирует приверженцам такой точки зрения: государство способно действовать, а под государством здесь понимается путинская "вертикаль власти".

Во всяком случае, тенденция к усилению государства, похоже, не рассматривается правительствами стран с установившейся демократией как повод выказать свое удивление или хотя бы произнести несколько слов вежливой критики.

Даже атака на фонд Сороса, помещения которого в конце прошлой недели перевернула вверх дном прокуратура, не заставила мировых политиков высказать свое мнение. Фонд Сороса собирался - и собирается - передать свою деятельность по содействию построению гражданского общества организации, учрежденной Михаилом Ходорковским. Однако, по официальной версии, люди в форме забрали акты и документы фонда и опечатали помещения из-за долгов за аренду.

Двойной удар по нелюбимым, к тому же политически ангажированным богачам и по фонду еще не означает гибели ростков демократии в России. Однако он подтверждает намерение путинского режима управлять и господствовать и, в конце концов, маргинализировать демократическое начало, что зародилось в последние годы, вернее, то, что от него осталось.

Во время рабочего обеда в ходе поездки Путина в Рим на прошлой неделе европейские политики сказали лишь несколько критических слов в его адрес. Авторитарный итальянский премьер Сильвио Берлускони даже громко его похвалил, за что подвергся осуждению: на европейском уровне его слегка пожурили.

Этажом ниже, на уровне отдельных государств, все это вызывает еще меньше интереса - пока канцлеры и премьеры рассматривают Путина как друга и понимают его.

К тому же Путину удается представить себя как незаменимого союзника в борьбе против терроризма. Войну в Чечне он преподносит как составную часть этой борьбы; после 11 сентября едва ли кто на Западе с ним спорит.

Первым пример подал Берлин. После впечатляющей речи Путина в здании Рейхстага и двусторонних переговоров осенью 2001 года канцлер Герхард Шредер подтвердил, что правозащитную тематику следует теперь оценивать немного по-другому.

Тот факт, что президент США прощает своему российскому коллеге даже несогласие с войной в Ираке, связан также с экономическими интересами. Когда глава Кремля тут и там правит тяжелой рукой, он как раз демонстрирует себя сильным и гарантирующим стабильность начальником.

Политическая сила, которая способна на это, также способна защищать иностранные вложения капитала, гарантировать отток прибыли за рубеж, то есть держать бизнес в рамках предсказуемых правил. Если смотреть с этой точки зрения, то правовая неуверенность, которая находит выражение в процессе селекции на "хороших олигархов" и "плохих олигархов" - внутреннее дело России, так же, как и война в Чечне и контроль над СМИ. Вмешательство может навредить бизнесу. Однако невмешательство - тоже.

Это другая возможная точка зрения. Она объясняет, почему не все западные предприниматели и их организации занимают выжидательную позицию. Планы североамериканских концернов о покупке акций компании "ЮКОС-Сибнефть" пока стоят на месте. Банки, которым должна деньги Россия, начинают беспокоиться, хотя Москва довольно дисциплинированно платит по долгам. Но результаты правовой неуверенности, возникшей после начала дело ЮКОСа, сказываются.

Однако кому-то это не мешает. Россия демонстрирует прочную финансовую базу, промышленное производство приносит даже позитивные "сюрпризы", цитирует газета International herald Tribune одного лондонского эксперта, воспроизводя точку зрения, что сильное государство - это хорошее государство.