Иностранная пресса о России и не только

2 тыс. рабочих участвуют в дезактивации на "Фукусиме-1", сообщает The Guardian. Едва рассвело, они выходят из своего общежития, которым служат пансионаты на курорте Иваки-Юмото, и едут за 30 миль на АЭС, повествует корреспондент Джастин Маккарри.

Здесь живут техники и инженеры с большим стажем, а также сотни рядовых работников, которых привлекла высокая зарплата. Последних с легкой руки писателя Кунио Хорие прозвали "ядерными цыганами". Они делают самую грязную и опасную работу.

47-летний Ариёси Руне, большой поклонник английского музыканта Джо Страммера - он даже зачесывает назад волосы и носит бакенбарды, как у Страммера, - работает пять дней в неделю, получает 12 тыс. иен (95 фунтов) в день. "Я никогда не думал, что работать на АЭС опасно. А зарплата вполне справедливая. В качестве водителя грузовика я получал меньше", - заметил Руне. Его мать не знает, что он проводит на АЭС по полдня, сыновья в курсе: "Они за меня беспокоятся. Но в то же самое время считают, что работа у меня крутая".

За месяц с лишним Руне набрал 5 миллизивертов, в два с лишним раза больше, чем годовая среднестатистическая зона фоновой радиации. Для инженеров Tepco, работающих в корпусах с реакторами, разрешенная доза - до 250 миллизивертов в год. Фирма, нанявшая Руне, установила свои пределы - 30 миллизивертов для штатных работников и 15 для временных чернорабочих. Руне надеется, что ему разрешат поработать и после достижения лимита.

Перед началом рабочего дня Руне и его товарищи переодеваются в специальные костюмы, надевают маски, защитные очки и перчатки. Им полагается всюду носить с собой счетчики радиации, повествует автор. На АЭС распорядок таков: 90 минут работы, 90-минутный перерыв, и еще 90 минут работы.

"Уходя на перерыв, Руне должен снять хлопчатобумажные перчатки и только после этого открыть дверь во вторую комнату. Там он снимает две пары резиновых перчаток и раздевается до трусов. В третьей комнате его замеряют на радиацию. Если все в порядке, выдают новую форму и белье. После второй 90-минутной смены процесс повторяется", - повествует газета.

Руне сомневается, что к январю, как обещала Tepco, АЭС удастся перевести в режим стабилизации. "Но признаки прогресса я вижу - например, в очистке облученной воды", - добавил он.

Бригада из 25 человек, в том числе Руне, должна собрать и упаковать униформу пожарных - 23 тысячи штук! - которую пришлось бросить на землю у реакторов в первые дни кризиса. Форму сортируют и отправляют на утилизацию.

Никто из тех, с кем побеседовали корреспонденты газеты, не уверен, что Tepco к январю приведет реакторы в безопасное состояние. Ожидается, что Tepco пересмотрит свои планы.

После катастрофы Tepco привлекла к работам крупные строительные компании, а те наняли людей через 600 фирм-субподрядчиков. Есть опасения, что не все соблюдают технику безопасности. "Один хозяин ресторана пожаловался, что вечером рабочие приходят в униформе, не сменяют даже ботинки, в которых ходят по АЭС", - пишет газета.

Между тем все, кого опросили журналисты газеты, считают, что самое вредное для здоровья - не радиация, а многочасовая работа в масках, очках и защитных костюмах. "В костюме невероятно жарко", - пояснил некий работник из Осаки.

"Люди вроде меня пришли сюда работать отчасти из чувства долга, но в основном ради денег. Некоторые сидели без работы, другим никогда не удавалось удержаться на постоянной работе", - заметил Руне.