Иностранная пресса о России и не только

Был 1974 год, когда Юрий Мамлеев, московский писатель-диссидент, наконец решил, что не может больше терпеть запреты на публикацию своих произведений, пишет Чарльз Кловер в блоге Financial Times. Они с женой приняли решение, которое становилось все более типичным для советской интеллигенции - они эмигрировали.

Мамлеев стал частью так называемой "третьей волны" советской эмиграции - первая была в 1920-х, после прихода к власти большевиков, вторая была бегством от Второй мировой войны, в то время как третья, поколение Мамлеева, уезжала в основном из-за цензуры.

"А ныне может начаться четвертая волна. Отъезд во Францию экономиста Сергея Гуриева в прошлом месяце может оживить противоречивую традицию политического изгнания", - отмечает автор.

Другой недавний эмигрант - это Гарри Каспаров, чемпион мира по шахматам и видный лидер оппозиции, сказавший на пресс-конференции в Нью-Йорке, что он не был в России несколько месяцев и вряд ли вернется "в ближайшее время".

"Гуриев и Каспаров - истинные политические диссиденты, оказавшиеся в числе первой и, возможно, не последней группы интеллектуалов, бежавших от жестких мер в отношении тех, кто поддерживал оппозицию против президента Владимира Путина", - утверждает автор.

Эмиграция всегда была паровым клапаном Кремля: она устраняет оппонентов и предоставляет властям альтернативу тюремному заключению.

Но Россия потеряла тысячи блестящих умов из-за привычки Кремля избавляться от инакомыслящих, существовавшей еще во времена Александра Герцена, уехавшего в Лондон в 1847 году под давлением царя.

Эмиграция в советский период была так многочисленна - историки говорят, что только на волне большевистской революции в 1917-1920 годах уехали 2 млн человек - что генетики занялись вопросом, не сказалось ли изгнание или смерть российской талантливой элиты XX века на российском национальном генофонде.

Генетики Светлана Боринская и Алексей Захаров недавно написали работу, в которой развеяли миф о том, что Россия превратилась в страну "генетического отребья". Но сам факт того, что им пришлось провести такое исследование, свидетельствует о наличии национального комплекса, а также возможности повторения ситуации, считает автор.