Иностранная пресса о России и не только

Несмотря на повышенной интерес прессы к этой проблеме, никто так и не может с уверенностью ответить, почему тысячи молодых людей стремятся отойти от общества.

Японское общество, печально известное своим конформизмом, вынуждает молодого человека избегать личных контактов в другими людьми и тем самым обрекает его на одиночество. Известный психиатр Тамаки Сайто говорит, что более 1,2 миллиона молодых людей ? а это почти 1% всего населения ? пребывают в состоянии внутренней изоляции от общества, получившем название хикикомори ("сидение взаперти").

"Моя мать входила ко мне в комнату только за тем, чтобы принести поесть, как будто я домашнее животное, - рассказывает Мицунори Ивата, ранее страдавший хикикомори. - Когда мы начинали разговаривать, беседа обязательно переходила в спор. У меня уже не было сил постоянно спорить с матерью, и я вообще перестал с ней разговаривать".

Только появление матери в комнате с подносом в руках на миг прерывало монотонное течение времени, которое сын проводил за компьютерными играми, слушанием музыки и питьем алкоголя. "Нормальному человеку порой даже не хватает 24 часов в сутки, чтобы все сделать, - продолжает Ивата. - При моем образе жизни мне хватало и двух часов". Его изоляция от общества продолжалась около семи лет.

Ивата стал членом Ассоциации поддержки и реабилитации молодежи, которая была специально создана для того, чтобы помочь молодым людям, страдающим хикикомори, вновь вернуться в общество. Сейчас, когда он рассказывает о своих прежних переживаниях, он напоминает выздоравливающего больного, сломавшего ногу, а теперь с мудростью размышляющего о том утомительном времени, когда он был вынужден лежать неподвижно: это было скверно, но у него не было иного выбора.

"Меня раздражало все. То, что я видел вокруг, настолько не совпадало с моими представлениями о жизни, что мне оставалось только изолировать себя от общества", - говорит он.

И чем дальше Ивата уходил от общества, тем труднее становилось в него возвратиться. "Все дело было в ритме жизни, - замечает Ивата. - Я не мог вернуться в общество, живущее в таком стремительном темпе. Для меня в нем больше не было места".

Образ неутомимого и вечно несущегося вперед служащего, который неожиданно превращается в затворника, сидящего на татами в своей тесной комнате, имеет свою трагическую притягательную силу. И этот образ существенно отличается от запятнанного синего платья Моники Левински и того дешевого скандала, который разыгрался в духе времени вокруг американского президента Клинтона и дал на время разрядку государству и обществу. Человек, страдающий хикикомори, как бы создан по заказу правительства, нуждающегося в имидже общественной значимости, и изголодавшейся прессы, ищущей новый объект для возбуждения всеобщего интереса. Телекамеры работают, соответствующие сайты интернета открыты и печать проявляет сверхактивность, выпустив за последние три года уже более 30 книг, посвященных проблеме хикикомори.

Суета вновь поднялась и тогда, когда в феврале передовые полосы газет заполнились сообщениями о двух отвратительных преступлениях: похищении и 10-летнем заточении девочки в Ниигате и жестокой поножовщине, которую устроил 7-летний мальчик на детской площадке в Киото. И в том и другом случае преступники находились в состоянии ухода из общества. В этом мрачном совпадении пресса увидела благодатное поле для своей деятельности: новой разновидности сомнительной темы о том, что социальное различие является причиной всех преступных отклонений.

Самозванные эксперты слетались, как стервятники к трупу. Разбрасываясь модной терминологией, они объявили хикикомори не просто признаком психопатии, а недугом, сокрушающим общество в целом. Стремление к изоляции от общества взрослых было сразу объявлено бедствием, распространяющимся в масштабе всей страны и имеющим демографические последствия. На этом фоне зазвучали призывы о необходимости принятия срочных мер по предотвращению этого недуга у подростков. В атмосфере истерии, подкрепляемой популистской психологией, явление хикикомори преподносится как одна из глобальных угроз современному обществу.

Если оставить в стороне шумные обсуждения в средствах массовой информации, то необходимо признать, что истинные причины явления хикикомори еще не изучены. В прошлом году были опубликованы данные о случаях хикикомори, которые были получены в ходе предварительного исследования, проведенного правительством под нажимом общественного мнения. В течение 12 месяцев по всей стране были зарегистрированы 6150 случаев хикикомори в 697 медицинских центрах. Почти одна треть подверженных хикикомори пребывали в изоляции от общества в течение трех лет. Более половины из них были молодые люди в возрасте 20 лет, которые заявили, что причиной социальной апатии стали условия их детства.

Но эти данные никак нельзя считать исчерпывающими. Страдающий хикикомори, который даже не покидает свою комнату для того, чтобы поесть, вряд ли вдруг решит пойти в местный пункт здравоохранения, чтобы заполнить анкетный листок. Вместо того чтобы послужить основой для взвешенных комментариев, эти данные стали обыгрываться некомпетентными публикациями, раздувающими и преувеличивающими проблему. Выводы относительно 1,2 миллиона страдающих хикикомори, которые делает Сайто в своих последних пяти публикациях, носят чрезвычайный характер, но чем больше проводится исследований, тем труднее как опровергнуть, так и доказать даже самые нелепые выводы.

Для понимания синдрома хикикомори более важными, чем общие статистические данные, являются исследования каждого отдельного случая. 20-летний юноша, страдающий хикикомори, который вступил в контакт под псевдонимом Акибин ("Пустая бутылка"), изолировал себя от общества в прошлом году.

"Я уверен, что есть люди, которые уходят от общества по вполне определенным причинам, - ответил юноша, когда его спросили, почему он живет как отшельник. - Но есть и такие, как я, которые сделали это без всякой определенной причины". Нет никаких внешних причин у того, кто входит в это состояние, но нет и никаких средств, чтобы из него выйти. "Заполнение анкет и участие в опросах подобно социальному самоубийству. Как только вы откажетесь от своей позиции по отношению к этому больному обществу, у вас уже не будет пути назад", - добавляет Акибин.

"Хикикомори - не болезнь, - соглашается Ивата, - это социальное состояние". Даже проходя курс лечения по восстановлению сна, Ивата абсолютно убежден в том, что его состояние хикикомори не было вызвано болезнью.

"Я знал, что у меня не было психического расстройства и что медицинское лечение было не тем, в чем я нуждался", - говорит Ивата и объясняет, что ему помогли не лекарства, а контакты с людьми, которые в него поверили.

Мнение специалистов о клиническом статусе хикикомори весьма драматично. В книге "Пособие по спасению ребенка от хикикомори", опубликованной в 1998 году, Сайто пишет о том, что независимо от желания пациента уход из общества должен рассматриваться прежде всего с медицинской точки зрения. И здесь же он дает весьма уклончивое пояснение: "Я могу сказать только то, что в одних случаях медицинское лечение было в некоторой степени эффективным. В других случаях хикикомори просто не было заболеванием".

Скептическую точку зрения на клинический характер синдрома хикикомори выражает Ян Гудиер, профессор детской и юношеской психиатрии Кембриджского университета в Англии. Он считает, что "эпидемия" хикикомори возникает среди "обеспеченных людей, каким является большинство представителей среднего класса, которые делают свой экзистенциальный выбор, предпочитая сидеть в комнатах". Гудиер убежден в том, что подобная форма поведения отнюдь не является предпосылкой психического расстройства.

Однако исследование различных типов поведенческих отклонений, которое Гудиер проводил в Англии и в Африке, позволило ему сделать вывод о развитии у отдельных индивидуумов "действительно весьма больного ядра", которое позволит их синдрому распространяться в обществе подобно микробу, передающемуся от одного человека к другому, и в итоге "утвердить это поведение как норму, которой можно и даже следует придерживаться".

"Когда вы сталкиваетесь с большим количеством индивидуумов, ведущих себя подобным образом, - добавляет Гудиер, - это в какой-то степени становится массовым способом самовыражения".

Не учитывая особенности народов островных государств и этику одиночества самурая, было бы трудно объяснить, почему многие японцы, даже при отсутствии психического заболевания, особенно склонны к отшельничеству. "Кроме того, - говорит Ивата, - мы должны посмотреть на состояние общества, в котором встречается синдром отшельничества. Только когда в Японии станет легче жить, будет снижаться и количество хикикомори".

Согласно данным правительственного опроса об удовлетворенности своей работой, большее, чем когда-либо, количество опрашиваемых заявили о том, что хотят сменить работу. Эти данные соседствуют с показателями о непрерывном росте числа самоубийств. А министерство просвещения, культуры, спорта, науки и техники публикует данные о том, что детей, отказывающихся посещать школу, стало вдвое больше, чем за последние 10 лет. Налицо картина неблагополучного и "рассерженного" общества.

Уход из общества и из атмосферы всеобщей неудовлетворенности, как это происходит в случае с синдромом хикикомори, похоже на открытие зонта во время ливня. Стремление отстраниться от дискомфорта или от общепринятых общественных норм, вызывающих у человека неприятие, неизбежно приводит к бегству. Один человек, подверженный синдрому хикикомори, порождает новых людей, охваченных тем же синдромом. И их наличие в обществе является своеобразным индикатором, свидетельствующим о степени благополучия этого общества.

"Если сделать Японию местом, где было бы легко жить, это, несомненно, снизило бы количество хикикомори. Но это не более чем утопия, ? заключает Гудиер, - есть гораздо более эффективное решение этой проблемы: надо просто об этом забыть".

"Если из синдрома хикикомори не раздувать проблемы, то на поверхности останутся несколько индивидуумов, которые действительно имеют психические расстройства. Остальное же просто исчезнет, поскольку не будет канала, способствующего образованию из отдельных людей особой устойчивой социальной группы".