Иностранная пресса о России и не только

Оттепель для трофейного искусства: выставка сокровищ династии Меровингов в музее им. Пушкина в Москве

Обо всем говорит звездочка. Маленькая и неприметная, она стоит за такими сокращениями, как ГЭ (Эрмитаж в Санкт-Петербурге), ГМИИ (Государственный музей изобразительных искусств им. Пушкина) или ГИМ (Государственный исторический музей). То, на что она указывает, можно прочесть маленькими буквами на указателе: "До 1945 МДРИ Берлин", то есть до 1945 года экспонаты, которые помечены звездочкой (в общей сложности их 700), принадлежали Музею древней и ранней истории в Берлине. Речь идет о трофеях войны.

До самого конца сотрудники берлинского музея не были уверены в том, что их российские коллеги маркируют объекты в соответствии с достигнутыми договоренностями. До этого, во время выставки Шлимана, которая проходила в 1998 в Санкт-Петербурге, подобная маркировка также предполагалась договором, однако условия соблюдены не были. И в зале музея им. Пушкина, где на длительный период размещена экспозиция, посвященная Трое, отсутствует любой намек на немецкое происхождение экспонатов.

Однако на этот раз, во время проведения масштабной выставки сокровищ Меровингов, которая проходила в Пушкинском музее, все прошло гладко: экспонаты маркированы правильно, в пояснительной табличке на двух языках - русском и английском - рассказывается о том, что "западно-европейские древности поступили в 1945 году в российские музеи из собрания Музея древней и ранней истории в Берлине". Рядом со входом представлена информация и о самом берлинском музее с историей его собраний. В трехъязычном каталоге министр культуры ФРГ Берндт Нойманн подробно остановился на немецком правовом положении, согласно которому эти экспонаты являются собственностью Германии, и на том, что, согласно нормам международного права, они должны быть возвращены на родину.

Эта выставка действительно стала сенсацией. И не только потому, что после 60 лет, на протяжении которых сокровища считались пропавшими, они были впервые представлены публике. И не потому, что подобное открытое сотрудничество между музеями России и Германии до сих пор было редкостью. Самое главное, что впервые была публично затронута тема, которая все это время являлась самым тяжелым грузом для культурных отношений обеих стран.

На пресс-конференции в преддверии открытия выставки Михаил Швыдкой, глава Федерального агентства по культуре и кинематографии, все время избегал называть вещи своими именами, говоря: "То, что журналисты все время называют "трофейным искусством". Министр культуры Германии Берндт Нойманн, напротив, употреблял это определение постоянно, подчеркивая различия в правовых положениях, - при этом российская сторона ничего не оспаривала. Ни слова больше о "трофеях" или "компенсации за причиненный немцами во время Второй мировой войны ущерб культуре". Очевидно, что стремление продвинуться дальше в этом вопросе острее, чем любые правовые различия.

После безрезультатных многолетних переговоров, после принятия Государственной думой в 1998 году закона, который в одночасье объявил все культурные ценности, ввезенные в страну во время войны, российской собственностью, после временно приостановленного возвращения коллекции Балдина и в свете роста националистических настроений в российском обществе это стало большим шагом вперед - и, прежде всего, для российской стороны.

А по итогам встречи со своим российским коллегой Александром Соколовым Нойманн заявил и о других обнадеживающих сигналах: как коллекция Балдина, так и отсутствующие 6 витражей из церкви св. Марии во Франкфурте могут быть возвращены уже в этом году. Наметился прорыв и в вопросе о коллекции серебряных сокровищ из Саксонии-Ангальт. Такое ощущение, что после долгого ледникового периода наступила оттепель, пусть даже "Меровинги", которые переедут затем в Эрмитаж в Санкт-Петербурге, так и не будут показаны в Германии - об этом можно только мечтать.

Инициаторами подобного развития событий стали ученые. Невзирая на накрепко засевшие в умах политические моменты, они решились на сотрудничество: с программами по стипендиям и обмену, совместными выставками и, прежде всего, со стремлением показать публике то, что держится в запасниках. Директор берлинского музея Вильфред Менгин рассказывает, тронутый почти до слез, как в 1998 году ему было разрешено войти в одно из хранилищ в Санкт-Петербурге, где он неожиданно обнаружил нераспакованные ящики, доставленные из Берлина, в которых находилось в общей сложности до 6 тыс. экспонатов: почти 70% собрания его музея, среди них и известные предметы из коллекции Шлимана, сокровища Эберсвальда, а также золото из сокровищ Меровингов, которое в течение нескольких десятилетий считалось пропавшим. В процессе подготовки к выставке всплывали все новые и новые экспонаты, в том числе и в Историческом музее в Москве: вывезенные в 1945 году из Германии, они были произвольно распределены по музеям Советского Союза - и с тех пор до них больше не дотрагивались. Сегодня удалось установить местонахождение 11,5 тыс. экспонатов.

Таким образом, впервые сокровища династии Меровингов были объединены и эффектно представлены в Белом зале Пушкинского музея: роскошные золотые броши с драгоценными камнями, тяжелые золотые браслеты, изящно сплетенные цепочки, ножны для мечей с инкрустацией и многое другое. Всего 1300 экспонатов, 700 из которых - из собрания берлинского музея. Чужие, грубоватые и покрытые тайной экспонаты: свидетельства того времени, о котором мало что известно.

"Смутное время", период между падением Римской империи и становлением Франции, до сих пор порождает слухи. Spiegel демонизирует образ Меровингов, называя их чудовищами, наживавшимися на войнах, разбойниками и армией повстанцев, которые разгромили Римскую империю и заложили фундамент "эпохи крови и насилия" будущих национальных государств Германии и Франции. Выставка в Москве рассказывает совсем другую историю. "Эпоха Меровингов - Европа без границ" - так названа эта выставка, а сознание того, что во времена большого переселения народов между Уралом и Атлантикой, Балтийским и Черным морем не было четких границ, становится прекрасным примером для наших современников. Когда-то без границ - и снова без границ.

Желаемое или действительное, каждый воспринимает это так как хочет. Президент фонда "Прусское культурное наследие" Клаус Дитер Леманн отметил тот факт, что наука является "духовным дневником" своего времени: культуре не обойтись без памяти, которой обладает наука. Это касается и сокровищ Меровингов. Возможность компенсировать простой в исследованиях, продолжавшийся шесть десятилетий, вдохновит в первую очередь ученых: немецкие организаторы обучающих туров уже расширили ассортимент предлагаемых поездок в Россию.

В разбросанности коллекций по разным музеям таится опасность. "Если археологам придется изучать лишь отдельные объекты, это будет скорее похоже на антикварный бизнес, а не научную музейную работу", - утверждает Леманн. Он опасается, что при новой инвентаризации трофейных экспонатов в российских музеях будут утеряны старые берлинские инвентарные номера и таким образом взаимосвязи будут утрачены.

И в этом вопросе выставка в Москве является "маяком". Президент берлинского фонда, который своей спокойной светской манерой изначально обеспечил благоприятный климат на переговорах, может позволить себе сейчас, в момент успеха, выплеснуть эмоции наружу. Он рассказывает об одном ключевом событии, произошедшем с ним в 1956 году, когда он маленьким мальчиком жил в Дрездене. Дрезденцы ходили по Дрезденской картинной галерее как по собору, разглядывая возвращенные из Советского Союза сокровища: полные волнения и благодарности. Подобное настроение, по словам Леманна, возникает и при созерцании сокровищ Меровингов: "Нельзя недооценивать силу чувств".