Иностранная пресса о России и не только

Чтобы осознать, какая стагнация и отчаяние царят в Иране, достаточно ознакомиться с базовой структурой бюджета иранской семьи.

Молодая пара заключает брак и решает зажить своим домом. Допустим, они познакомились в тегеранском университете Азад и хотят остаться в столице, неподалеку от друзей и родственников. Аренда квартиры с одной спальней (т.е. двухкомнатной) в каком-нибудь запущенном районе этого огромного мрачного города обойдется в 250-300 фунтов стерлингов в месяц. Однако если и муж, и жена нашли работу - колоссальное везение - то, возможно, 300 фунтов - это весь их общий месячный заработок. Молодая семья просто не может себе позволить жить отдельно.

На практике в Иране нет числа влюбленным парам, которые не могут пожениться, так как совместная жизнь им не по карману. А те, кто все же сочетается браком, часто обречены много лет тесниться в одном доме вместе с родителями, сестрами и братьями.

Хотя цены на нефть бьют рекорды, в хаотическое правление президента Махмуда Ахмадинежада изнурительные тяготы повседневной жизни лишь умножились. С тех пор как в 2005 году он победил на выборах, арендная плата в центре Тегерана выросла втрое, а уровень инфляции, по официальной статистике, составляет 20%, хотя простые иранцы считают, что реальные цифры намного выше.

Тем временем ужасающий уровень безработицы означает, что лишь немногим выпускникам удается куда-то устроиться. Поэтому студенты обречены продолжать учебу, штудируя один курс за другим, и все без толку. Если в вашей стране студенты покидают учебные заведения и выходят в реальный мир в 21-22 года, вас удивит возраст обитателей иранских студенческих городков. Вчера в Тегеране я познакомился с двумя студентами, одному из которых 27 лет, а другому 25 - причем обоим еще учиться несколько лет до диплома. Хотят ли они учиться в университете? Не особенно, сказали они мне. Но разве работу найдешь?

Если бы столь катастрофическая ситуация сложилась при демократическом правительстве, оно моментально было бы смещено. Молодежь - ключевая часть электората; две трети 70-миллионного населения Ирана - лица моложе 30 лет. Они с горечью осознают, что Иран купается в море природных богатств, хвастаясь вторыми по величине запасами нефти и природного газа в мире. Поскольку цена барреля нефти перевалила за 100 долларов, а под иранскими горами и пустынями таятся не менее 130 млрд баррелей, для многолетней экономической несостоятельности просто нет оправданий.

Теоретически простые иранцы в силах добиться того, чтобы их услышали, выразив свою волю на парламентских выборах, проходящих сегодня. В действительности события разыгрываются по привычному сценарию. Всякий раз, как им предоставляется такая возможность, иранцы голосуют за либеральных реформаторов, которые хотят укрепить связи с Западом, сделать открытыми иранскую экономику и общество. Поэтому священнослужители - истеблишмент этого теократического государства - тщательно заботятся о том, чтобы возможности голосовать за реформаторов не было вовсе.

Любой, кто выдвигает свою кандидатуру на выборах, должен сначала пройти проверку в Совете стражей исламской революции. Это сборище твердолобых священнослужителей сплошь и рядом использует свои полномочия, чтобы саботировать реформаторов еще до голосования. Из 909 реформаторов, которые попытались баллотироваться на сегодняшних выборах, около 800 не были утверждены. Совет стражей наложил запрет на выдвижение всех самых известных сторонников реформ, так что эти идеи представляет лишь кучка безвестных кандидатов.

Реформисты баллотируются примерно на 100 мест (всего в иранском парламенте - меджлисе - 290 мест). Возможно, половина таких кандидатов имеет реальные шансы на победу. Таким образом, движение, которое почти наверняка представляет интересы большинства иранцев, получит менее 20% мест в парламенте.

Однако где-то в глубине зашевелилась надежда. На этих выборах у реформаторов нет шансов, но Ахмадинежад тоже не во всем добивается своего. Сочетание внешнеполитической воинственности с внутриполитической некомпетентностью, свойственное его политике, отвратило от него многих в лагере твердолобых. В нынешних выборах консерваторы участвуют, разделившись на две фракции: одна, "Объединенный Фронт", поддерживает президента, а вторая, новообразованная "Широкая коалиция", состоит из его противников. Ведущими деятелями "антиахмадинежадского" лагеря являются Али Лариджани, в прошлом году ушедший в отставку с должности главного переговорщика по ядерным вопросам, и мэр Тегерана Мохаммед Бакер Калибаф.

В случае успеха "Широкой коалиции" большинство депутатов парламента нового созыва будет настроено против Ахмадинежада, и, возможно, он не сможет в будущем году баллотироваться для переизбрания. Сегодняшнее голосование все-таки кое-что значит, поскольку оно может подготовить почву для ухода президента. Но политик, остающийся, пожалуй, самым популярным в народе, пока не выразил свою позицию. Я говорю о либерале-священнослужителе Мохаммеде Хатами, президенте Ирана с 1997 по 2005 год, - единственном реформаторе, который занимал этот пост.

В 2000 году реформаторы составили подавляющее большинство в парламенте, были учреждены десятки газет, и какое-то время казалось, что Иран стоит на пороге кардинальных перемен. Хатами протянул Западу оливковую ветвь, публично призвав к "диалогу цивилизаций".

Но аятолла Али Хаменеи, которому принадлежит верховная власть, потихоньку оказывал сопротивление президенту. Совет стражей наложил вето на большую часть мер Хатами, направленных на либерализацию, а в 2004 году постарался, чтобы реформаторы лишились большинства в парламенте, осуществив массовую дисквалификацию их кандидатов.

Будет ли Хатами после этого горького опыта баллотироваться в президенты в будущем году? "Он не хочет выдвигать свою кандидатуру; кто бы его об этом ни просил, он всем отказывает, - говорит Мустафа Тажзаде, который в правительстве Хатами был заместителем министра внутренних дел. - Но на него день ото дня оказывается давление. Даже некоторые традиционалисты хотят, чтобы Хатами был среди кандидатов, так как они думают, что он в силах победить Ахмадинежада".

В победе Хатами мало кто сомневается. В 1997 году на президентских выборах за него было подано более 70% голосов, а в 2001 году он был переизбран с поразительным перевесом: 86%.

Тажзаде полагает, что Хатами впал в нерешительность. "Он считает, что если снова придет к власти, на него будут возложены большие надежды, а он не сможет их оправдать, - сказал мне Тажзаде. - Каждый день я вижу, как к Хатами приходят люди и уговаривают его баллотироваться". Однако, как отмечает Тажзаде, один из их аргументов "наводит страх" на экс-президента. "Ему говорят: "Если вы не будете баллотироваться, а Иран постигнет беда, вы будете виноваты. Мы ждем, что вы придете и спасете Иран"".

Тажзаде полагает: вероятность того, что Хатами решит баллотироваться в президенты, составляет 55%. Хотя этот скромный, человечный 65-летний политик молчит о своих намерениях, его народ негласно считает его олицетворением своих надежд.