Иностранная пресса о России и не только

В лондонском центре имени королевы Елизаветы II были только стоячие места. Около 3 тыс. делегатов, включая представителей российской деловой элиты, инвесторов и кремлевских советников, собрались на этой неделе на Российский экономический форум, инвестиционное мероприятие, которое должно было бы стать шансом вновь убедить вкладывать деньги в Россию.

За две недели до этого президент Владимир Путин созвал "олигархов" в Кремль. Он сказал им, что изменит законодательство, сделав пересмотр их приватизационных сделок невозможным, и обуздает агрессивную российскую налоговую полицию. Сигнал отечественным и иностранным инвесторам казался очевидным: повторения дела ЮКОСа не будет.

Но в понедельник, через несколько часов после начала конференции, ее участникам напомнили о том, что так сильно повредило инвестиционной репутации России. Из Москвы пришло сообщение о том, что претензии по недоплаченным налогам против совместного нефтяного предприятия TNK-BP, крупнейшей иностранной инвестиции в Россию, увеличены в семь раз, почти до 1 млрд долларов. Новость пришла во время выступления Виктора Вексельберга, олигарха, являющегося крупным акционером TNK-BP, и казалось, что время выбрано с целью вызвать наибольшее замешательство.

Сегодня выбор времени кажется больше похожим на бюрократическую ошибку, а увеличение налоговых претензий - никак не неожиданным поворотом давнего дела против российского участника предприятия перед рассмотрением апелляции на этой неделе, а не атакой, имеющей политическую подоплеку. Но это оказалось серьезной помехой попыткам России успокоить инвесторов, напуганных делом Ходорковского, которому грозит 10 лет лагерей, если его признают виновным в мошенничестве и неуплате налогов, и фактической ренационализацией главного производственного подразделения ЮКОСа за налоговые долги в размере 28 млрд долларов.

Дело ЮКОСа, противоречивые сигналы, буйная налоговая полиция и война из-за экономической политики между рыночными реформаторами и сторонниками государственного вмешательства плохо сказываются на инвестициях. Это, в свою очередь, содействовало замедлению экономического роста с 7,1% в прошлом году до 4,4% в январе-феврале нынешнего года. Утечка капиталов в прошлом году увеличилась в пять раз, до 9,5 млрд долларов. Иностранные инвестиции остаются ничтожными по сравнению с размерами России и ее шестилетним экономическим ростом, в среднем составляющим 6,7%. Мелкий бизнес обнаруживает, что местные правительства порой следуют примеру центральной власти и забирают себе активы.

Еще важнее то, что упускается историческая возможность реформ. Благодаря рекордно высоким ценам на нефть в страну рекой течет прибыль, и у Путина есть шанс модернизировать и диверсифицировать экономику России. Но неспособность президента воспользоваться этим шансом, несмотря на личную популярность, была лейтмотивом нынешней конференции.

"В 1999 году у вас было правительство с хорошими намерениями и огромными проблемами, - говорит Джон Литвак, ведущий экономист в московском отделении Всемирного банка. - Сегодня Кремль обладает реальной властью. Они могут сделать многое, если захотят, но не делают".

Это происходит, несмотря на приверженность Путина либеральным реформам во время первого президентского срока и на то, что значительный рост необходим Кремлю для того, чтобы сделать выбранного им преемника Путина президентом в 2008 году и продолжить нынешний политический проект.

Последние сигналы дают основания полагать, что Путин и его окружение напуганы революциями на соседней Украине, в Киргизии и Грузии. В то же время они поняли, что неосторожные игры с избирательной системой опасны. Поэтому, несмотря на разговоры о том, что Кремль может изменить конституцию и позволить Путину избираться на третий срок, администрация пришла к выводу, что она должна соблюдать существующие правила. На этой неделе Путин вновь повторил, что не намерен баллотироваться в президенты в 2008 году.

Даже при тех преимуществах, какими пользуется Кремль, включая контроль над телеканалами, избрание нужного кандидата требует дальнейшего повышения уровня жизни и реальных доходов, на котором зиждется популярность Путина. Оно также подразумевает привлечение бизнеса на свою сторону.

Недавнее заявление Михаила Касьянова, в прошлом году уволенного Путиным с поста премьер-министра, о том, что он, возможно, будет баллотироваться в президенты в 2008 году, заставило СМИ проводить параллели с новым президентом Украины Виктором Ющенко и только усилило опасения Кремля. Многие лидеры бизнеса в частном порядке говорят, что они могут сплотиться вокруг Касьянова. Олигархи, уехавшие из России во время первого срока Путина, включая известного финансиста 1990-х годов Бориса Березовского и Леонида Невзлина, который сегодня контролирует холдинг ЮКОСа, открыто выражают ему свою поддержку.

Глава президентской администрации Дмитрий Медведев на прошлой неделе дал представление о перепадах настроения в Кремле в редком интервью российскому еженедельнику "Эксперт". Недвусмысленно призвав поддержать нынешнюю власть как гаранта стабильности и роста, Медведев предупредил, что украинская или грузинская модель смены власти в такой большой и сложной стране, как Россия приведет к распаду. Распад СССР "покажется утренником в детском саду" по сравнению с коллапсом государства в современной России, сказал он.

На этом фоне мартовское заявление Путина олигархам выглядит тонким подтверждением их знаменитой сделки 2000 года, когда он сказал, что они могут сохранить свои приобретения, если будут платить налоги и не будут лезть в политику. Теперь суть в том, что они могут сохранить свои империи, если будут инвестировать в содействие Путину в выполнении его экономических обещаний. Вместо того чтобы настраивать крупный бизнес против себя, Путин пытается кооптировать его. "Путин обезопасил тыл и поступил разумно", - говорит Эл Брич, экономист московского отделения Brunswick UBS.

После продолжавшейся почти год войны из-за политики начинают вырисовываться контуры кремлевского плана по достижению экономического роста. Олигархам отведена своя роль. Но российское государство намерено играть даже более важную роль, чем предполагалось.

Путин потратил свой первый срок на восстановление президентской власти, ослабление влияния олигархов и устранение других интересов, которые могли блокировать реформы. Чтобы получить помощь, Путин назначил в свою администрацию нескольких силовиков. Но он сбалансировал их влияние назначением в правительство таких экономических либералов, как министр экономики Герман Греф и министр финансов Алексей Кудрин.

После убедительной победы Путина на выборах год назад ожидалось, что он использует свою власть и нефтяные прибыли для поддержки плана экономической диверсификации, предложенного Грефом. Но, похоже, силовики, выступающие за усиление роли государства в экономике, взяли верх над либералами.

По мнению Криса Уифера, главы стратегического отдела Альфа-банка, после нескольких неудачных реформ, включая реформу льгот, вызвавшую в январе демонстрации пенсионеров, президентская администрация решила, что государственная бюрократия слишком слаба и коррумпирована, чтобы проводить в жизнь меры, намеченные в плане Грефа. Так что лучше окружение Путина возьмет под свой контроль ключевые сектора, включая нефть, газ, металлы и полезные ископаемые, а также часть ВПК, и использует их как двигатели роста.

"Для Путина имеет смысл объединить требование контроля с экономической приоритетностью", - говорит Уифер. Хотя Россия не возвращается к централизованному планированию советского образца, она движется к модели "призовых" компаний под государственным или хотя бы российским контролем в растущих секторах или там, где у России есть конкурентное преимущество. При этом государство определяет политику для каждого сектора. Оно будет побуждать иностранные компании приобретать миноритарные пакеты с тем, чтобы импортировать технологии и опыт. Но иностранный контроль в стратегически важных секторах и даже предприятия с равным участием 50 на 50, такие, как TNK-BP, исключаются. От реформ Грефа, по мнению Уифера, не откажутся. Но их осуществление притормозят или даже отложат до окончания выборов 2008 года.

Его предположение подкрепляют факты. Россия уже продвинулась в направлении централизованного контроля в стратегических секторах экономики. Неизвестно, была ли конфискация активов ЮКОСа одним из первоначальных мотивов атаки на Ходорковского, которую многие считают наказанием за использование своего богатства для влияния на политику. Но силовики ухватились за возможность забрать один из наиболее привлекательных нефтяных активов - главное производственное подразделение ЮКОСа "Юганскнефтегаз". После сомнительного декабрьского аукциона он оказался в руках государственной нефтяной компании "Роснефть". "Роснефть" же осуществляет слияние с крупнейшим в мире производителем газа, "Газпромом". В результате возникнет контролируемый государством энергетический гигант, сравнимый с Aramco из Саудовской Аравии.

Окружение Путина берет на себя непосредственную роль в стратегически важных государственных компаниях. Глава администрации Путина Медведев является президентом "Газпрома". Заместитель главы администрации Игорь Сечин - президент "Роснефти". Три других заместителя - Виктор Иванов, Владислав Сурков и Сергей Приходько являются президентами национального авиаперевозчика "Аэрофлот", ракетного консорциума "Алмаз-Антей", трубопроводной монополии "Транснефтепродукт" и компании ТВЕЛ, единственного российского торговца ядерным топливом. Россия создает Объединенную авиационную корпорацию, контролируемого государством производителя гражданских самолетов, и обеспечивает государственным Сбербанку и Внешторгбанку господство в банковском секторе.

Другие события прошедшей недели стали предвестниками будущего. Алюминиевая группа "Суал" отказалась от регистрации на лондонской бирже, сославшись на то, что иностранные собственники не прибавят ей популярности в Кремле. Россия блокировала приобретение немецкой компанией Siemens производителя турбин "Силовые машины", связанного с оборонным комплексом. Однако она подписала с Siemens сделку о поставке 60 скоростных поездов, технологии, которой у России нет.

В желании создать национальных лидеров нет ничего плохого, говорит Эрик Краус, глава стратегического отдела компании Sovlink Securities. "Если национальные компании создаются ради спасения угасающих отраслей, это грозит катастрофой. Если это делается для финансирования новых технологий, капиталоемких отраслей, которые не может финансировать частный сектор, это может оказаться эффективным", - говорит он, подчеркивая, что такие успешные экономики, как Южная Корея, Тайвань и Китай получают крупные финансовые вливания от государства.

Но создание национальных лидеров путем государственной собственности таит в себе известные ловушки. Государственные компании могут нечестно конкурировать с негосударственными группами, сдерживая их развитие. Бюрократы обычно бывают плохими менеджерами. В случае России богатство может и дальше концентрироваться в горстке ключевых отраслей, а не распределяться для поддержки малого и среднего бизнеса. В результате экономика может стать зависимой от товарных цен, обрекая себя на кризис, когда эти цены упадут. И, как установили другие страны, особенно богатые нефтью, государственная собственность неизбежно связана с коррупцией.

По мнению Уифера, риск заключается в том, что Россия станет похожей не на Китай, где сильная государственная власть провела либеральные реформы, а на Индонезию, которую зависимость от нефти привела к неэффективности и коррупции.

Андрей Илларионов, который сохраняет пост экономического советника Путина, несмотря на резкую критику политического направления, проводит другую параллель. На лондонской конференции он говорил о том, что Россия рискует превратиться в подобие Венесуэлы, где значительный рост нефтяной отрасли, которую контролировали иностранные инвесторы, после национализации сменился десятилетиями застоя.

Мрачность Илларионова может оказаться заблуждением. Но это, как никогда раньше, зависит от Путина и его окружения.

В конце 1999 года, когда Путин еще был премьер-министром России, он создал аналитический центр для подготовки 10-летнего плана экономической политики. Его возглавил юрист Герман Греф, которого Путин знал по работе в администрации Петербурга, а в число сотрудников входили экономисты-реформаторы. Их план, опубликованный через полгода, называли наиболее рыночной российской программой после распада СССР в 1991 году.

Были поставлены амбициозные цели: уменьшение государственного вмешательства в экономику; минимизация бюрократии; снижение налогового бремени и поддержка частного бизнеса. Естественные монополии в электроэнергетике, газовой и железнодорожной отраслях подлежали реорганизации. Предлагались меры по обеспечению права собственности и развитию корпоративного управления. Социальные льготы предполагалось сделать более адресными, чтобы уменьшить разрыв между богатыми и бедными. Демонстрируя приверженность этому плану, Путин назначил Грефа на пост министра экономики, где он и остается.

Спустя пять лет достижений немало. Экономический рост, которому способствовали высокие цены на нефть, превысил среднее увеличение на 5% в год, обозначенное в плане, поставив Россию в ряд наиболее быстро развивающихся экономик мира, хотя инфляция в прошлом году превысила намеченные 10%. Основная задача плана - переход к единой ставке подоходного налога в 13% - была успешно выполнена, что увеличило поступления в казну.

Но изменения в социальной сфере, замена таких льгот, как бесплатный проезд в автобусе, денежными выплатами, были проведены плохо. В результате приверженность правительства следующему этапу, постепенной ликвидации субсидирования жилья, оказалась под сомнением. Реформа электроэнергетики затянулась, а газовая монополия "Газпром" намерена остаться контролируемым государством монолитом, усиленным слиянием с "Роснефтью".

Особенно слаба Россия в поддержке малого и среднего бизнеса. По данным группы "Опора", защищающей интересы малого бизнеса, за десятилетие, закончившееся в 2004 году, количество малых и средних компаний увеличилось всего на 100 тыс. и достигло 950 тыс., а на их долю приходится 13% валового внутреннего продукта, тогда как в западных экономиках этот показатель превышает 50%. Реальная цифра может быть выше, так как многие компании стремятся избежать процедуры регистрации.

Мелкие компании по-прежнему должны выполнить множество требований, чтобы получить лицензию, зарегистрироваться в ряде государственных органов и подвергаться проверкам, которые дают чиновникам возможность требовать взяток. Меры стимулирования небольших компаний и высоких технологий, а также усилия по борьбе с бюрократией и коррупцией прекратятся, если Кремль сосредоточится на поддержке национальных промышленных лидеров.

В недавнем интервью Financial Times Греф утверждал, что планы реформ не изменились. Принимаются необходимые законы, в том числе нормативные акты, касающиеся конкуренции и государственной поддержки; планируемая в этом году приватизация еще 1,5 тыс. предприятий, в число которых входит телекоммуникационный холдинг "Связьинвест", развеет все сомнения в приверженности продолжению реформ, заявил он.

"Я убежден, что мы можем проводить успешную экономическую политику, только предоставив гражданам максимальную экономическую свободу. Любая другая политика обречена на провал, - добавил Греф. - И у меня не было бы ни сил, ни мотивации проводить политику, обреченную на провал".