Иностранная пресса о России и не только

После многих лет конфликтов Кремль пришел к выводу, что единственным способом избежать интернационализации чеченского конфликта может стать ликвидация истинного яблока раздора: решить проблему с нефтью. Таким образом, было решено начиная с осени приступить к реализации проекта, предусматривающего начало эксплуатации самых крупных нефтяных месторождений на Каспийском море, тех, что находятся на шельфе республики Дагестан.

О существовании этих гигантских месторождений (по мнению многочисленных российских ученых, они оцениваются в 150-200 млрд долларов) было известно еще в советскую эпоху, но в то время государство по политическим и экономическим соображениям накладывало гриф секретности на эти сведения. Кремль всегда давал указание: отложить эксплуатацию месторождений. Причин было достаточно.

В первую очередь, побережье Каспийского моря в Дагестане, без сомнения, самое красивое, настоящий райский уголок: бурение нефтяных скважин могло бы нанести огромный ущерб окружающей среде. Разработка новых месторождений могла негативным образом повлиять на нефтяную добычу в других государствах каспийского побережья (Азербайджан, Казахстан, Туркменистан, Иран).

Дагестанское месторождение - самое крупное из всех месторождений каспийского шельфа. Наконец, добыча этой высококачественной нефти, залегающей на небольшой глубине, поставила бы под сомнение инвестиции в разработку крупных сибирских нефтяных бассейнов, дорогостоящих, как по причине высокой стоимости транспортировки, так и по глубине залегания и суровых климатических условий.

Дагестан, входящая в состав России федеративная республика, в которой преобладает мусульманское население и проживают представители свыше 140 национальностей, после крушения коммунизма и распада СССР оказался в центре больших политических игр и бескомпромиссных сражений между спецслужбами различных стран.

Никто никогда не осмеливался сказать, но теперь в этом уже не никаких сомнений: кто контролирует Дагестан, тот контролирует каспийскую нефть. Дагестан, после Персидского залива, считается самым важным нефтяным регионом на евроазиатском континенте.

Этим решением Кремль явно намерен положить конец всем секретным маневрам и подавить те "темные силы", которые после падения режима талибов в Афганистане и свержения Саддама Хусейна в Ираке остались единственными источниками финансирования чеченских повстанцев.

Демонстрация? Когда стали проявляться признаки нормализации, чеченские боевики оказались не в состоянии вести широкомасштабные боевые действия и решили использовать камикадзе, палестинизировать конфликт, чтобы придать ему международный характер.

Чеченская война, несмотря на попытки некоторых известных местных полевых командиров, как, например, Шамиль Басаев, никогда не носила характер религиозной войны. Джохар Дудаев, бывший советский генерал, конкретный и прагматичный, став президентом, осмелился бросить вызов Москве и провозгласить независимость, но он никогда не делал ставку на интегрализм: его амбициозные планы заключались в превращении Чечни во второй Кувейт или нечто подобное Объединенным Арабским Эмиратам.

Перед лицом подобной перспективы даже официальное мусульманское духовенство воздержалось от придания антирусскому сопротивлению религиозного характера. Даже, когда Шамиль Басаев совершил рейд в Дагестан, положив начало второй чеченской войне, было ясно, что речь шла о последней попытке установить контроль над одним из самых богатых регионов России и Азии (в Москве очень много говорили о секретных переговорах, до возобновления боевых действий, между лидером чеченских повстанцев и магнатом Борисом Березовский).

Россия переживала момент крайней слабости, и достаточно было поддержки со стороны мусульманского населения Дагестана, чтобы повернуть ход истории.

Решение премировать дагестанцев и положить конец всем тайным боям за контроль над крупными месторождениями нефти было принято в особый момент.

С одной стороны стало очевидным, что власть чеченских командиров, сторонников интегрализма и близких к Усаме бен Ладену, не выходит за переделы Кавказских гор, где они окапались.

Даже тот факт, что чеченские повстанцы прибегли к оружию камикадзе, с которым очень трудно бороться в такой огромной стране, как Россия, свидетельствует лишь об их изоляции. Когда Чечня уже не сможет надеяться на получение доступа к богатствам региона, исчезнут и последние финансисты повстанцев.

С другой стороны, Кремль принял это решение, несмотря на явную оппозицию нефтяных магнатов, которые планируют направить крупные инвестиции на разработку энергетических ресурсов Сибири. Хозяева "Лукойла", "Юкоса", "Сибнефти" и других нефтяных компаний, процветающих в тени капитализма по-русски, на протяжении нескольких лет сражаются за строительство мегагазопровода и нефтепроводов, которые должны соединить месторождения Сибири с Китаем и Дальним Востоком.

Кремль, и это также уже больше не секрет, намерен пересмотреть свое присутствие в стратегических секторах. Во всех новых крупных проектах, включая дагестанский, он рассчитывает, по меньшей мере, на 50% участия.

В этом контексте, неприятности, обрушившиеся на самого известного нефтяного олигарха, Михаила Ходорковского, следует воспринимать не как сведение счетов, а как предупреждение для всех о необходимости подчиниться новым правилам. Тактика в отношении чеченского кризиса начинает меняться.

Лишь повышая уровень жизни в республиках - таких, как Дагестан, - которые граничат с Чечней, можно выбить почву из-под ног террористов.