Иностранная пресса о России и не только

Всемирная выставка в Шанхае, намеченная на май 2010 года, должна стать кульминацией кампании по улучшению имиджа Китая на международной арене и прославлению потрясающих достижений страны. В связи с этим нельзя не вспомнить о том, что полвека назад начиналась столь же триумфальная эпоха для Советского Союза, пишет Le Monde.

В 1959 году Хрущев пообещал, что его страна скоро обгонит американцев. Затем последовала масштабная пропагандистская кампания, Кремль даже создал специальный отдел, призванный поставлять на Запад статистику, бесспорно подтверждавшую превосходство социалистического способа производства, продолжает историк Тьерри Вольтон. По его словам, читая западные газеты того времени, убежденные в том, что СССР будет великой державой конца ХХ века, "можно только восхититься силой убеждения, продемонстрированной Москвой, и недоумевать перед поразительной наивностью" Запада. В результате Кремль поверил в собственную пропаганду и могущество. В 1960-70-х социалистический лагерь сделал значительный рывок на международной арене, выглядевший еще более внушительно на фоне экономического кризиса на Западе. Конец этому триумфальному шествию положило советское вторжение в Афганистан в 1979 году.

"Однако сегодняшняя "синомания" гораздо сильнее прежней "советомании", - продолжает Вольтон. - Она обострилась в последние годы благодаря тем же механизмам, что лежали в основе возвышения СССР: это поразительные экономические успехи, акцентированные с помощью лестной статистики; притягательность экзотической культуры и образа жизни для Запада; укрепление позиций на международной арене, поддержанное крупными странами во имя справедливости. Сейчас уже стало банальностью предсказывать, что Китай к середине века станет мировым лидером. Эта убежденность тем сильнее, что западный мир вновь переживает кризис".

Автор статьи обращает внимание на то, что СССР и коммунистический Китай шли схожими путями на протяжении значительной части ХХ века, и даже когда их дороги расходились, они продолжали проводить аналогичную политику, вдохновленную одной и той же идеологией. "Хватка Мао была не менее кровавой, чем у Сталина", подчеркивает Вольтон, Дэн Сяопин чем-то напоминал Хрущева, а кампания, предпринятая Китаем в 1990-е для улучшения имиджа, не лишена сходства с действиями СССР в 1960-70-е годы. "И хотя сравнение - еще не доказательство, системы одной природы могут порождать похожие способы политического поведения", - пишет автор статьи. Сколько ни называй КПК "первой ленинско-дарвинской партией", она все равно остается партией тоталитарного характера, убежден он.

"Как и СССР, Китай претендует на долю в управлении миром, достойную его экономических успехов", - подчеркивает Вольтон. Если исключить коммунистический аспект этого Китая, параллели оказываются бессмысленными. Однако этой страной руководит одна партия, возглавляемая людьми, воспитанными по единому образцу, контролирующими экономику и распределяющими ее плоды. "В таком режиме главное - власть, которая все решает", - пишет автор.

Поэтому вполне обоснован вопрос о том, не грозит ли Китаю "советский синдром", а его руководителям - те же пороки, что привели к краху СССР, подчеркивает издание. В результате игры в отражения между китайскими коммунистами, слишком самоуверенными и убежденными собственной статистикой в успехах режима, и западными лидерами, озабоченными своим торговым балансом и дефицитом, Пекин рискует забыть о присущих ему недостатках, свойственных любой социалистической системе. Из-за такого взаимного ослепления Китай может захотеть пойти слишком далеко, как когда-то СССР, предостерегает в заключение автор статьи.