Иностранная пресса о России и не только

Обида, сплочение, бурление: разочарование финалом гран-при "Евровидения" разрастается до возмущенного хора. Однако слышат ли критики самих себя? Их обвинения более фальшивы, чем самая дурная балканская попса

Все дело, похоже, в хорошем настроении в политических кругах Берлина, в снижении числа безработных, в успехах госпожи Меркель на международной арене. На западном фронте без перемен, и хуже того - никаких скандалов. Так что "балканский заговор" подоспел как раз вовремя. И если к тому же на сцене появляется украинец в образе трансвестита и рычит в микрофон по-немецки: "Танцуйте!" - становится ясно, что степные народы уже подошли к вратам Запада, зажав в одной руке балалайку, а в другой - сотовый телефон. Который используется для голосования - и отнюдь не в пользу Западной Европы.

Недовольных придется разочаровать: их расчеты никуда не годятся, ни с культурологической, ни со статистической точки зрения. Журналист Штефан Ниггемайер подсчитал, какими были бы итоги финала, если бы в голосовании не участвовала Восточная Европа. Результат очень схож с имеющимся. Сербия и Украина все равно оказались бы на самом верху, Германия поднялась бы на пять ступенек выше. Но почувствовал бы себя Роджер Цицеро победителем, окажись он на 14-м месте? Едва ли.

Сегодня ветеран гран-при "Евровидения" Ральф Зигель требует изменения правил: нужно, чтобы было два полуфинала, один - для Западной, другой - для Восточной Европы. Тогда половина финалистов гарантированно окажется из Западной Европы, но репутация конкурса будет сильно подмочена. Ведь что такое эти преференции для Запада, как не апартеид? Если культура меньшинств, а именно ими показали себя в плане техники на "Евровидении" западноевропейские страны, обречена на вымирание, то вид, находящийся под угрозой, приходится сохранять искусственно.

Несмотря на то, что разделение равносильно объявлению о банкротстве собственной музыкальной культуры, изменение правил подается как нововведение, которое, собственно, является давно решенным делом. С 2009 года так или иначе будут проводиться два полуфинала, но не из страха перед русским диско, а потому, что 28 песен, как в этом году, для публики уже предел. В 2009 году присоединятся еще как минимум Азербайджан, Ливан и Палестина; кроме того, переговоры об участии сегодня ведут Монако и Словакия.

Конечно, телефонное голосование в большой степени отражает количество и состав публики. Тем хуже смотрится нынешняя кампания по очернению результатов финала. Ведь чем сильнее выдавать гран-при "Евровидения" за балканский междусобойчик, тем слабее будет в дальнейшем желание англичан, французов и немцев увидеть шоу и проголосовать за его участников. Телефонное голосование работает только тогда, когда сильный интерес к конкурсу существует во всех странах. Немецкие критики, от Николь до Хайнца Рудольфа Кунце, как раз делают все для того, чтобы снизить его еще более.

Идея о жюри или комбинированном голосовании - жюри плюс телефонное голосование - неплоха. Члены жюри имеют возможность прослушать песню несколько раз, на них, в отличие от публики, не обрушатся сразу две дюжины песен, половина из которых звучит так, как будто они сделаны на одном компьютере. Однако решение европейского жюри может быть поставлено под сомнение. Из Франции, например, доходят слухи, что из-за нехватки времени "выборщиков" в последний момент в буквальном смысле пришлось искать на улице.

Однако тем самым транскультурная проблема все равно не решается. И это тоже один из показателей качества. Если Запад посылает на "Евровидение" клоунов в форме стюардов (Англия) или в беретах (Франция), на которых в их собственных странах, причем с полным основанием, стоит клеймо евротрэша, то как можно удивляться результатам. Нельзя приготовить аппетитное блюдо из музыкальных консервов 20-летней давности и при этом ожидать аплодисментов из Риги и Белграда.

На Западе нет рынка восточноевропейской музыки - на радио и телевидении не хватает места, чтобы познакомить нас с поп-культурой Балкан. Телеканал Arte не в состоянии закрыть этот пробел в одиночку. Индустрия в немалой мере способствовала углублению культурной пропасти: в Хельсинки побывали визитеры из Африки, которые купили права на песни "Евровидения", чтобы затем записать их на языке африкаанс. Зато в Германии не нашлось фирмы, готовой выпустить песни победительницы Марии Шерифович, не говоря уж о песнях представителей Боснии, Латвии или Украины.

Где ди-джеи, которые подстегнули бы "Евровидение" и его критиков? Хорошим началом мог бы стать выпуск ремиксов песен-победительниц "Евровидения" Свена Вэта и Вестбама.