"Я думал, что в России более, чем где-либо, будет необходима сильная диктаторская власть, которая бы исключительно занялась возвышением и просвещением народных масс, - власть свободная по направлению и духу, но без парламентских форм..." Эти строки были написаны в 1851 году. Швейцария только что выдала царю анархиста Бакунина, он сидел в Петропавловской крепости и оттуда написал эту свою знаменитую "исповедь" Николаю I. Воодушевленный царь оставил на документе множество пометок.
Мы не знаем, какие ремарки мог сделать президент Путин на полях статьи Михаила Ходорковского, написанной им в тюрьме и опубликованной месяц назад. Но, как бы то ни было, оба этих текста относятся к одному жанру: письма заключенного своему "тюремщику". И в обоих случаях кажется, что первый солидаризуется со вторым: по крайней мере антизападничество заставляет его принимать язык, общий для них обоих.
Как в первом, так и во втором случае речь идет не о принятии позиции оппонента. "Письмо из мертвого дома", посланное Ходорковским (или его друзьями), возвещает о том, что в России пришла пора признать авторитет избранного президента, отказаться от попыток обманывать самого себя и общественность, бесплодно оспаривая его легитимность, а главное - признать реальное, доказанное результатами выборов, поражение российского либерализма.
Развернуться полемике, вызванной письмом, помешало то, что с заключенным полемизировать трудно. Либеральный лагерь раскололся. Самым хлестким оказался ответ Гайдара в статье "Могильщикам либералов".
Кризис либерализма в России реален, и "бесцветная Дума", избранная в декабре 2003 года, постоянно об этом напоминает: последний по времени законопроект направлен на регламентацию рунета - абсолютно свободного сектора интернета, напоминающего муравейник, вольнолюбивого, имеющего около 15 миллионов пользователей. Разумеется, этого не произойдет, а если и произойдет, то в очень незначительной степени. Это невозможно, хотя, безусловно, кое-кто пытается запугать таких людей, как Антон Носик, отец-основатель Lenta.ru, то есть свободную виртуальную российскую прессу.
Сравнивая обе эти исповеди, не следует заходить слишком далеко. "Кающийся" капиталист Ходорковский - это не "раскаявшийся" анархист Бакунин. Избранный президент Путин - это не самодержец Николай I. Но в России чаще, чем где-либо, противоположности сходятся, а "лагеря" еще окончательно не сформировались.
И потом, "бесцветная Дума" демонстрирует прежде всего тот либерализм сверху, который является ключевым элементом в сегодняшней России. Он пришел на смену вчерашней "революции сверху". Выступление в Думе о положении в стране было более примечательным, чем это представлялось за пределами России: сконцентрированное почти целиком на экономическом и гражданском развитии федерации, оно наметило вполне практичные цели, не имеющие ничего общего с прежними выступлениями, которые взывали к великодержавному наследию.
Российский президент, который хотел бы, чтобы Россия догнала Португалию, - это что-то новое, и это хорошо. В сегодняшней России многие вещи происходят так, как если бы народ любил самодержавие, а самодержец был либералом. Единственное исключение (к несчастью для России) - это Чечня, где, похоже, устойчиво проводится жесткая линия. Некоторые даже подозревают, что в Кремле не так уж плохо относятся к довольно бредовым проектам Думы, так как они позволят президенту выступить в роли защитника толерантности и здравого смысла. Ибо генеральная линия либерализма, судя по всему, сохраняется, роли распределены, и хотя дискурс часто носит антизападный характер, дела говорят скорее о другом.
То, что сквозит в строках обращения президента к нации, очевидно для всякого, кто хочет видеть происходящие изменения: тот, кто руководит Россией, уже не позиционирует ее как особую страну. Эта риторика и нашла отражение в письме заключенного.