Иностранная пресса о России и не только

Газета взяла интервью у Ива Мени, президента Европейского университетского института (Флоренция), автора книги "Самим народом и для народа" (Par le peuple, pour le peuple), вышедшей в 2000 г. в издательстве Fayard.

- Означает ли массовый абсентеизм равнодушие к Европе, или речь идет о протестном голосовании?

- У этого феномена много составляющих, и в каждой стране они разные. Есть страны, где на промежуточные выборы, не имеющие реального внутриполитического значения, традиционно к урнам приходит мало избирателей. Есть страны, пресытившиеся политиканством, где избиратель не видит, какое значение может иметь его голос. Единственная его реакция заключается в том, чтобы при каждом голосовании делать выбор в пользу другого кандидата или, устав от всего этого, остаться дома.

В бывших странах восточного блока на выборы не пришло и трети от общего количества избирателей. Но и в других регионах для того, чтобы прийти и опустить бюллетень в урну, от человека требовалось гражданское сознание. Избиратель не знает ни того, кто станет председателем Европейской комиссии, ни того, каким будет текст Конституции, который должен быть принят в конце этой недели. Правительства и крупные партии не поднимали таких фундаментальных общеевропейских проблем, как Конституция, присоединение Турции, отношения с США.

По сути дела, этот массовый абсентеизм высвечивает все более вопиющее несоответствие между способом голосования по национальным спискам, при котором дебаты ведутся прежде всего по вопросам внутренней политики, и европейским строительством. Только зеленые провели эксперимент с транснациональными списками. Это непросто, так как это путает этикетки. Как, например, объединить в общеевропейском социалистическом списке французов - защитников государственных служб и некоей социальной модели, и New Labour Тони Блэра, которая проповедует противоположное? Но когда-то это нужно будет сделать.

- Говорят ли результаты голосования о появлении нового популизма, менее окрашенного в ультраправые цвета, чем популизм Ле Пена или Йорга Хайдера, но столь же антиевропейского в своих нападках на бюрократов из ЕС?

- Популистские движения - это прежде всего свидетельства лихорадки, которой страдает европейский политический корпус. Сегодня большинство демократий в ЕС работают плохо. По самой своей природе эти силы очень неустойчивы, непрочны. Так, во Франции на голосовании 13 июня отсутствовали многие организации, имевшие головокружительные рейтинги еще пять лет назад. На этот раз и другие страны ЕС столкнулись с феноменом протестного голосования. Даже Великобритания не стала исключением! Британская мажоритарная система и желтая пресса, игравшая роль клапана для выпуска пара, долгое время ограничивала там политическое самовыражение популизма. Европейская система пропорционального голосования выпустила черта из табакерки. Это тот тип голосования, который везде благоприятствует резким и непредсказуемым импульсам.

- Считаете ли вы рост евроскептицизма опасным для судеб европейского строительства?

- С каждыми новыми европейскими выборами все более четким становится различие между проевропейскими партиями всех мастей, с одной стороны, и "суверенистами" - с другой. И это совершенно нормально. В истории США XIX века был конфликт между федералистами и антифедералистами, которые хотели свести Союз к минимуму. Понадобилась гражданская война и еще почти целое столетие, прежде чем в 1960 году во всех штатах было установлено гражданское равноправие для негров. В сравнении с этим строительство Европы идет достаточно быстро. В истории всех крупных государств ЕС были конфликты между центральной и местной властями. Усиление суверенизма есть логическое следствие возникновения Европы, которая хочет быть более единой. Нельзя думать, что строительство Евросоюза будет проходить абсолютно спокойно.

- Не грозит ли эта апатия усилением технократических тенденций в европейском строительстве?

- Индифферентность избирателей должна обеспокоить нас в связи с одним существенным моментом. До сих пор Евросоюз делал ставку на экономику как на средство осуществления политической мечты. Сегодня все меньше европейцев разделяет эту мечту: они готовы довольствоваться большим внутренним рынком и единой валютой.

Мы сталкиваемся с двумя концепциями Европы, хотя дебаты по этому поводу только начинаются. С одной стороны, это четкий политический проект, впрочем, не обязательно преследующий своей целью создание супер-государства. С другой стороны, это концепция Европы, роль которой сводится к функции блюстителя совместной собственности. Этот сценарий, на мой взгляд, заводит Европу в тупик, сокращая пространство для политической мечты.

Повсюду политика больна. Главным предметом заботы партий остается нация, но в этих рамках невозможно решать крупные проблемы - от борьбы с загрязнением окружающей среды до переноса промышленных зон. Европа дает шанс их решить. К несчастью, Евросоюз еще не изобрел демократии, которая соответствовала бы новой ступени его развития.