Иностранная пресса о России и не только

Кремль превращает имперскую историю в инструмент для реализации своих целей

Президент рассматривал висящие на стене черно-белые фотографии. Лица, только лица жертв. На этом месте, в Бутово, где совершала казни советская тайная полиция НКВД, в период с августа 1937 по октябрь 1938 года были расстреляны 20765 человек. Владимир Путин покачал головой и еле слышно сказал: "Умопомрачение какое-то. Невероятно. Почему?"

Незадолго до этого он обратился с небольшой речью к участникам мероприятия, которые собрались здесь 30 октября, чтобы отдать дань памяти жертвам сталинского "Большого террора" 1937-1938 годов: "Для нас это особая трагедия. Масштаб ее колоссален - сосланы, уничтожены и расстреляны были десятки тысяч, миллионы человек. (:) Это наиболее эффективные люди. Это цвет нации. Нам надо многое сделать, чтобы это никогда не забывалось, чтобы вспоминать об этой трагедии".

Еще совсем недавно в связи с 1937 годом Путин делал иные заявления. 21 июня в присутствии учителей истории, которых Кремль пригласил на конференцию, он заявил: "Да, у нас были страшные страницы: давайте вспомним события начиная с 1937 года, давайте не будем об этом забывать. Но и в других странах было не менее, пострашнее еще было. Во всяком случае, мы не применяли ядерного оружия в отношении гражданского населения. (...) У нас не было других черных страниц, таких как нацизм, например. (...) И нельзя позволить, чтобы нам навязывали чувство вины, - о себе пускай подумают".

Какой же Путин на самом деле?

Какой же Путин на самом деле? Тот, который 30 октября, казалось, признал, что в течение 15 месяцев сталинского террора, которому исполняется 70 лет, совершенно бессмысленно было истреблено свыше 700 тыс. человек (в общей сложности число жертв репрессий времен правления Сталина с 1924 по 1953 год оценивается в 20 млн человек). Или же тот Путин, для которого 1937 год по сравнению с тем, что вообще творилось в мире, является всего лишь небольшим страшным эпизодом.

Многое указывает на то, что оба этих Путина настоящие. История - и прежде всего советская - хладнокровно превращается сегодняшними власть предержащими в инструмент. Это объясняет то, почему правящая элита сегодня не имеет ничего против того, чтобы называть прославленную большевиками Октябрьскую революцию именно тем, чем она и была на самом деле: путчем. При этом и личность Ленина воспринимается не так однозначно, и можно поспорить, что мумии убийцы, выносившего приговоры за письменным столом, не долго осталось лежать в Мавзолее на Красной площади.

С другой стороны, гораздо более страшный убийца Сталин пользуется в сегодняшней России большим уважением, чем при жизни. Хотя темные стороны его личности и не замалчиваются, но все чаще его превозносят как великого полководца, самодержца и реформатора, ставя в один ряд с Иваном Грозным и Петром Великим. Образ сильного государственного деятеля, который идет своим собственным путем, не позволяя навязывать себе что-либо со стороны, и внушает страх соседям, по всей видимости, очень импонирует Путину и его свите.

Но эта новая, превращенная в политический инструмент история России выглядит кастрированной, так и не сумевшей осмыслить свое прошлое. "До сих пор нет ни одного национального памятника жертвам политических преследований", - сетует историк Ирина Щербакова. "Нет музея, который бы стал символом разрыва с прошлым. Ни власть, ни население не заинтересованы в том, чтобы сделать основой гражданского общества память о политических преследованиях".