Иностранная пресса о России и не только

Смотря кого спросить. Например, израильтянин не сомневается, что Иран, страна, чей лидер неоднократно говорил о необходимости стереть Израиль с лица земли, гораздо опаснее США, которые сильно помогали их стране в последние десятилетия. Израиль будет чувствовать себя спокойнее с Соединенными Штатами, даже если их политика на Ближнем Востоке сделает Иран опаснее, чем раньше. В то же время для ливанских шиитов США являются ненавистным агрессором, а Иран - защитником.

Иран может казаться несомненной и серьезной угрозой администрации Буша и многим в Америке, но как бы американские власти ни старались убедить мир в чрезвычайной опасности иранской ядерной программы, прочного консенсуса не наблюдается, несмотря на недавнюю резолюцию Совета Безопасности ООН о введении санкций против Ирана.

Так, Россия долгое время отказывалась поддержать позицию США по Ирану, а согласившись все-таки проголосовать за декабрьскую резолюцию, поставила определенные условия. Она потребовала, чтобы из исходного варианта было исключено всякое упоминание Бушера - атомной станции, которую Россия строит в Иране. Требование России было удовлетворено.

После недавней мюнхенской речи президента Путина, посвященной внешней политике, создалось впечатление, что он лишь слегка разочарован в Иране. Он сказал, что понимает, "что у международного сообщества есть озабоченности по поводу характера и качества ядерных программ Ирана", и не понимает, "почему иранская сторона до сих пор не отреагировала позитивным и конструктивным образом на эти озабоченности". Он считает, что "мы должны набраться терпения и аккуратно работать", "создавая и стимулы, и показывая иранскому руководству, что сотрудничество с международным сообществом гораздо лучше, чем конфронтация".

На фоне гневной риторики в адрес США, прозвучавшей в том же выступлении, слова Путина об Иране, видимо, означают, что с его точки зрения Иран представляет гораздо меньшую опасность для мира, чем Америка. Он дал понять, что не верит заявлениям США о том, что они не создают стратегических видов вооружений. Он все время говорил об однополярном мире, навязанном Соединенными Штатами, - мире "одного хозяина, одного суверена", в котором "никто уже не чувствует себя в безопасности". Он сказал, что политика США ведет к гонке вооружений и "почти ничем не сдерживаемому применению силы", ввергая мир "в пучину следующих один за другим конфликтов".

Российский народ несет большую долю ответственности за усиление антиамериканской риторики своего руководства и за СМИ, создающие образ США как враждебной силы, стремящейся подорвать Россию. В июне 2006 года россиян спросили, какие страны они считают своими друзьями и какие - врагами. 37% назвали США врагом, по сравнению с 23% в 2005 году. Всего 5% считают Америку другом, хотя еще в 2005 их было 11%. Не то чтобы жители России очень любили Иран. Им просто нет до него дела. В вышеупомянутом опросе 2006 года 4% назвали Иран другом, а 5% - соперником (в 2005 показатели были примерно такими же).

Если отбросить задиристый тон Путина, трудно не согласиться с его оценкой политики США. Но иранская ядерная программа в сочетании со стремлением Тегерана утвердиться в качестве регионального лидера гораздо опаснее, чем готово признать российское руководство или население. Кроме того, это не взаимоисключающие угрозы. Обе они чрезвычайно опасны и, более того, взаимосвязаны. Самонадеянная и безрассудная внешняя политика США во многом спровоцировала вызывающее поведение Ирана.

Очевидное отличие между этими угрозами в том, что неблагоприятные последствия американской политики в Ираке - повседневная действительность, наблюдаемая всеми в телевизионных новостях, а ядерный Иран - дело будущего. И так как трудно точно сказать, когда оно станет настоящим и как это повлияет на мир, возникает искушение отмахнуться от ядерного Ирана и продолжать обвинять администрацию Буша в причиненном вреде. Но иранская ядерная угроза никуда не денется. Для выхода из кризиса необходима согласованная международная политика. Но, к сожалению, надежда на то, что в современном мире возможна разумная совместная стратегия, слишком мала.