Иностранная пресса о России и не только

Увидав, как Арафат в "Мукате" складывает пальцы в виде знака "V", Черчилль перевернулся бы в гробу. По большей части, от смеха. Мы бы тоже посмеялись, если бы не тот факт, что столь глупое решение принял наш лидер, плоть от плоти нашей и кровь от крови нашей.

Даже знаменитый волшебник Артур Финкельштейн не мог бы вдохнуть больше жизни в ходячий труп, чем 29 слов решения израильского правительства. Я не знаю, о чем думал Шарон, прерывая свой визит в Индию, и что он действительно намеревался сделать в ночь между четвергом и пятницей. Что он планировал - ликвидировать Арафата или просто поднять волну?

Ко времени приземления Шарона в Израиле его уже успел утихомирить Буш с помощью своего непоколебимого вето на любой поспешный шаг, который, по мнению администрации, может пошатнуть ситуацию на Ближнем Востоке и открыть новый раунд обоюдной мести.

К моменту встречи кабинета решение Шарона претерпело некоторые косметические изменения. Теперь речь шла уже не о покушении и не о высылке, но об "устранении препятствия к миру". Под дальнейшим американским давлением постановили, что "время и способ" "устранения" будут определяться отдельно. Иными словами, для этого потребуется отдельная дискуссия, новое решение правительства и новое одобрение (или неодобрение) американской администрации.

Таким образом, за одну ночь Шарон сумел извлечь фигуру Арафата из изоляции и вернуть на карту. В поддержку Арафата выступил весь мир, на Израиль со всех сторон посыпались обвинения и предупреждения. Десятки тысяч палестинцев собрались на площади перед "Мукатой", чтобы выразить солидарность с Арафатом.

После того как решение правительства постигла судьба прерванного коитуса, мы должны каждое утро молиться, чтобы Арафат вдруг не скончался по естественным причинам. Кто поверит, что это не правительство устранило "препятствие", например, подсыпав яд в хуммус (пюре из нута) для Арафата?

Этот эпизод поднимает принципиальный вопрос о том, как принимаются решения в Израиле. Кто определяет политику - гражданский или военный эшелон? Кто, например, уполномочил главу "Шин Бет" выступать с рекомендацией о ликвидации Арафата? Кто дал начальнику генштаба или Амосу Гиладу право решать, как американцы и международное общественное мнение должны отреагировать на тот или иной шаг? Кто постановил, что они будут формировать израильскую стратегию политики и безопасности и что именно за ними должно быть последнее слово в решениях, которые затрагивают основы политической системы? Все прекрасно знают, какое огромное количество исследований и мозговых атак проводится, прежде чем принимает какое-либо решение американский президент.

Как ни печально, консультативные органы в Израиле были нейтрализованы, один за другим. Наши премьер-министры, и особенно бывшие военные, всегда считали, что они знаю все - и знают лучше других. Совещательный аппарат - Национальный совет безопасности, исследовательский отдел МИДа, политические комиссии в "Моссаде" - более не действует. Нынешние Дихтеры и Яалоны ощущают себя не только главами подразделений службы безопасности. Они не меньше чем Киссинджеры, а может, даже и побольше.

Между тем у армии нет оснований претендовать на особую мудрость. Вспомним, как премьер-министр Эхуд Барак принял решение об одностороннем выводе войск из Ливана, несмотря на кампанию протеста Армии обороны Израиля. Но, фактически, ни один из тех ужасных сценариев, которые предвещала армия, не сбылся.

Одним из великих реформаторов в министерстве обороны был гражданский чиновник Моше Аренс. Он сформулировал концепции использования спутников, системы ПРО "Хец", командования внутреннего фронта, командования наземными силами. Он первым принял решение о необходимости покинуть Ливан, он изменил правила в армии, дискриминирующие гомосексуалистов, и сломал рамки, мешавшие полной интеграции друзов в армию. Все это делалось против воли армии.

Единство армии и "Шин Бет" в крайне правом правительстве и политическое окружение, которое не позволяет мыслить конструктивно, - это верный рецепт появления безумных идей. Особенно в условиях, когда премьер-министр увядает и появляются сомнения в правильности его суждений, его честности и способности достичь политического урегулирования и обеспечить личную безопасность гражданам страны. Шарон не провел серьезных дискуссий и не подумал о том, какая кровавая баня начнется здесь, реализуй он в Рамаллахе то, что задумал в Индии. Тем временем на нашу голову сыплются обвинения, а раис покатывается со смеху.