Иностранная пресса о России и не только

В конце восьмидесятых этот заказ казался достаточно простым: построить для Советского Союза 79 новых рыболовных траулеров, необходимые для модернизации флота страны.

Европейские верфи принялись работать, получив банковские кредиты, выданные под гарантии советского правительства на миллионы долларов.

Но в 1991 г., когда развалился Советский Союз, траулеры и счета за них разошлись в разные стороны. Корабли попали в частные руки; новые собственники исчезли в паутине оффшорных компаний, а российское правительство осталось с долгом в $1,5 млрд. Впоследствии эта задолженоость стала частью долга России Парижскому клубу западных государств-кредиторов.

После десяти лет затягиваний и пререканий с кредиторами и двух дефолтов, Россия наконец-то начала платить. Щедрые нефтяные прибыли и стремительный экономический рост позволяют выплачивать проценты и основную сумму долга в 2001 и 2002 гг.

Но потом все может быть не так просто: в 2003 г. надо будет платить почти $19 млрд, и сейчас правительство пытается договориться о сокращении этого бремени. На этой неделе канцлер Германии Герхард Шредер посетил Санкт-Петербург. Он говорил о российских долгах с президентом Владимиром Путиным, но особого прогресса добиться не удалось. Германия является крупнейшим кредитором Парижского клуба, к ней относится примерно половина всего долга.

Даже если России удастся получить какую-либо отсрочку, она чувствует, как дорого обходится обслуживание всего долга и более внимательно изучает, каким образом набежала такая сумма.

Большая часть долгов, таких, как долги за траулеры, была поспешно взята в хаосе последних дней существования Советского Союза, и досталась в наследство обанкротившемуся государству, которое потеряло контроль над своими финансами, а в конце концов и над своей собственностью.

Очень часто в ходе перетягивания каната между Россией и ее кредиторами, такими, как занявшими жесткую позицию на переговорах Германия и Соединенные Штаты, забывают о тех, кто получал выгоду от этих заимствований: то есть о западных компаниях, в частности, упомянутых выше верфях. Многие кредиты были предоставлены Михаилу Горбачеву и его разваливавшемуся государству специально для покупки западных товаров, от немецкого промышленного оборудования до американского зерна. Именно по этой причине политики и налогоплательщики сомневаются в справедивости требований о том, что Россия должна расплачиваться полностью.

Советский Союз начал делать скромные заимствования в шестидесятых. В 1970 г. он заключил сделку с Fiat S.p.A. о строительстве завода, являющегося в настоящее время крупнейшей российской автомобилестроительной компанией. В конце восьмидесятых горбачевская политика гласности привела как к большей открытости в отношении Запада, так и к ослаблению госконтроля над действиями руководителей компаний. Многие из руководителей воспользовались предоставившейся возможностью и начали безрассудно брать кредиты, а потом приватизировать свои компании, переваливая свои долги на правительство.

"Представьте, что кто-то умер и оставил завещание, машину, квартиру - а потом пришли наследники, все забрали и проигнорировали платежи", - говорит Валентин Павлов, премьер-министр в правительстве Горбачева, работавший также министром финансов.

Известный офтальмолог Святослав Федоров купил хирургический центр, директором которого он являлся, построенный по большей части на кредиты советских времен. Потом он, по словам Анатолия Чубайса, архитектора российской программы продажи государственных активов, уговорил российское правительство взять на себя ответственность за оплату этих кредитов.

"Это было как в худшие времена Дикого Запада, - говорит западный консультант российского правительства, согласившийся побеседовать с нами на условиях анонимности. - Было много самоприватизации - красные директора воровали все подряд".

"Госплан потерял контроль. Горбачев тоже не контролировал ситуацию. На базе государственных предприятий создавалось огромное количество совместных предприятий, что привело к воровству".

Хорошим примером являются рыболовные траулеры. По данным председателя государственного комитета по рыболовству, расследовавшего это дело в прошлом году, примерно половина из них так и не попала в Россию, они исчезли за рубежом вместе с бюрократами, которые должны были руководить процессом закупки. Не попавшие в Россию траулеры были переданы частным владельцам, но плата за аренду была нерегулярной, а порой не осуществлялась вовсе.

За шесть лет пребывания Горбачева у власти, с 1985 по 1991 гг., объем внешнего долга Советского Союза утроился. Низкие мировые цены на нефть, являющуюся основным российским экспортным товаром, и злосчастная антиалкогольная компания привели к истощению казны. Горбачев начал просить кредиты, чтобы укрепить состояние разваливающегося государства.

"Наши чиновники ездили по всему миру и брали кредиты - Горбачев в Париже, Горбачев в Лондоне, миллиарды текут", - рассказывает Борис Федоров, бывший российский министр финансов, работавший в то время консультантом советского правительства. - Было ясно, что объемы кредитов стремительно превосходят способность России по ним расплачиваться. В мае 1990 г. мы предупредили Горбачева о надвигающемся долговом кризисе".

В то время советское государство не задумывалось об издержках, оно получило доступ к средствам и начало бесконтрольно заимствовать, часто лишь для того, чтобы покрыть текущие расходы, например, субсидировать импортные пищевые продукты и одежду, забивая щели стремительно разваливающейся советской системы снабжения.

В России кончалось все. Даже городские правительства брали деньги за рубежом. Чубайс рассказывает о том, как в 1990 г. толпы доведенных до отчаяния курильщиков заблокировали улицы Санкт-Петербурга, где исчезли сигареты. Будучи заместителем мэра, он договорился о кредите, чтобы пополнить городские запасы.

"Корабль тонул, и чтобы заткнуть пробоины, брались кредиты", - сказал Чубайс в своем интервью.

На Западе экспортные кредиты считались хорошим бизнесом. Компании стремились выйти на огромный рынок раньше своих конкурентов, а также хотели избавиться от излишков производства и воспрепятствовать падению цен в своих странах. В начале девяностых на российских рынках появилось так много американских куриных ножек, что люди окрестили их "ножками Буша".

Теперь некоторые эксперты говорят, что вряд ли было разумно так щедро кредитовать слабое советское государство, находящееся в состоянии глубокого финансового кризиса. Кредиты предоставлялись секторам, которые никогда прежде не были обязаны соблюдать бюджеты или выплачивать кредиты.

"Запад закрывал глаза, - сказал Федоров. - Нам не нужно было столько зерна. Все были заинтересованы в том, чтобы продать дешевые излишки, но в России они использовались не очень эффективно. Средний советский чиновник никогда не считал, что кредит - это что-то такое, что нужно возвращать".

В России сложилась ситуация, которую можно считать своего рода прообразом тех проблем, с которыми сегодня столкнулся технологический сектор. Подобно производителям, давшим молодым технологическим компаниям деньги на закупку своего оборудования, государства-члены Парижского клуба продавали России товары, оплачиваемые ей за счет кредитов, не особо беспокоясь о расточительности заемщика. Однако в отличие от многих дот-комов, Россия до сих пор не расплатилась.

Даже с дополнительными нефтяными прибылями сегодняшняя Россия значительно беднее той, что унаследовала в 1992 г. долги Советского Союза. Экономика, после десятилетнего упадка, начинает восстанавливаться, но объем промышленного производства по-прежнему в три раза ниже, чем в 1991 г.

"Со стороны России было честно взять на себя весь советский долг, - сказал в своем интервью нынешний министр финансов Алексей Кудрин. - Сейчас было бы честно со стороны стран Большой восьмерки согласится на реструктуризацию и частичное списание".