Иностранная пресса о России и не только

Еще до закрытия границ между ГДР и ФРГ в 1961 году было ясно, что Запад не станет вмешиваться, пишут СМИ в связи с 50-летием строительства Берлинской стены. Вальтер Ульбрихт при помощи стены надеялся укрепить свою власть и давил на Хрущева, подтверждают документы, канцлер Аденауэр занял малодушную позицию, а НАТО и не собиралось рисковать.

Секретные документы подтверждают, что еще до закрытия границ в 1961 году было ясно, что Запад не будет вмешиваться, пишет Der Spiegel в связи с 50-летием строительства Берлинской стены. Когда посол из Москвы Андрей Смирнов прибыл 16 августа 1961 года в Бонн, канцлер Аденауэр "лепетал об уме и прозорливости Хрущева", говорится в статье, и высказал "настоятельное желание" поддерживать дружеские отношения с Советским Союзом. Итак, ГДР закрыла границу сектора в Берлине, а со стороны канцлера "не было ни протеста против строительства стены, ни требования открыть границу или хотя бы просьбы провести переговоры на эту тему. Если бы об этом стало известно, Аденауэр никогда бы не выиграл предстоящие тогда выборы в бундестаг", - пишет автор статьи Клаус Вигрефе.

Сведения о "малодушной" позиции 85-летнего главы правительства до сих пор были известны лишь фрагментарно, но сейчас в Германии открыта часть архива под грифом высшей секретности, и "документы подтверждают бессилие федерального правительства, которое взвесило все варианты и пришло к выводу, что ничего не может сделать", - говорится в статье.

На чрезвычайном совещании НАТО 8 августа представитель Норвегии публично заявил, что все члены альянса пойдут на "очень серьезный риск", если вступятся за Западный Берлин. "Нельзя было рассчитывать даже на то, что союзники поддержат тактику жестких экономических санкций против Восточного блока. Британский посол сказал позже Аденауэру, что никто в НАТО не поддержал бы ни одну инициативу Бонна", - отмечает обозреватель.

"Из документов стало известно, что у канцлера была другая задумка: на секретных переговорах США должны были предложить Советскому Союзу поменять Западный Берлин на Тюрингию и части Саксонии и Мекленбурга. "Американская администрация отнеслась к этой идее вполне серьезно: госсекретарь писал Кеннеди, что надо будет переселить жителей Западного Берлина в ФРГ и что СССР, очень может быть, одобрит такое решение. Однако перед практическим применением идеи президент дрогнул, и жители Западного Берлина остались в своем городе, а жители земель Тюрингии, Мекленбурга и Саксонии - насильно в ГДР", - рассказывает Der Spiegel.

"Стена Хрущева? Нет, Ульбрихта!" - так озаглавил свою статью в Neue Zuercher Zeitung Йоахим Гюнтер. У Хрущева и Ульбрихта, тогдашнего руководителя ГДР, был выбор - поделить Берлин или оставить все как есть. Аргументы некоторых историков о том, что Берлинская стена позволила избежать Третьей мировой войны, ведут в тупик, полагает автор. Когда американский президент Кеннеди говорил, что стена лучше войны, он, по-видимому, подразумевал, что лучше отделить восточную часть города от западной, чем дать карт-бланш Хрущеву на превращение Берлина в "свободный город" путем изгнания оттуда западных держав. США отреагировали бы на эту попытку войной, говорится в статье.

Без стены ГДР, из которой еще до 1961 года бежали около 2 млн человек, была бы обескровлена и развалилась. Поскольку власти ГДР, прежде всего лидер СЕПГ Вальтер Ульбрихт во что бы то ни стало стремились сохранить социализм и удержаться у власти, "антифашистский вал", как официальной именовалась Берлинская стена, стал эффективным механизмом защиты, предназначавшимся, главным образом, для внутреннего пользования. Как добавляет автор статьи, это отличало Берлинскую стену от аналогичных сооружений, например барьера, который выстроили израильтяне против палестинцев, или американской стены на границе с Мексикой.

В сознании многих Берлинская стена была "стеной Хрущева", но из документов, опубликованных в России в 1990-е - "золотые годы открытия архивов", стало известно, что Хрущев медлил: он понимал, что стена нанесет непоправимый урон имиджу социализма, и скорее уступил восьмилетнему давлению со стороны Вальтера Ульбрихта. Как пишет в своей книге американский историк Хоуп М.Харрисон, Ульбрихт при помощи стены надеялся укрепить свою власть, и, таким образом, она стала не результатом деятельности оккупационных властей, а внутригерманским феноменом.

Эта преграда просуществовала не дольше, чем тирания, границы которой она обозначала, но оставленные ею шрамы нужно помнить, пишет The Times в редакционной статье. "Восстания, которые привели к триумфальному сносу стены, вместе с крахом восточноевропейского коммунизма в 1989 году свидетельствуют, прежде всего, о стойкости человеческого духа в трудных условиях. "Берлинская стена была не просто физическим ограждением, разделявшим народ, и даже не наглядным средством угнетения Восточной Германии и символом холодной войны. Для целого поколения она была самым осязаемым символом бюрократии в системе, распространенной в большей части света на протяжении большей части прошлого века", - пишет издание.

Через 50 лет после строительства Берлинской стены для многих она стала еще одним историческим монументом. Но, к сожалению, сегодня стены - это не только воспоминания, пишет El País. Подобные сооружения продолжают строиться и существовать: в Израиле, на границе США и Мексики, между двумя Кореями, на Кипре и в Белфасте.

"Тот, кто их строит, ищет благовидные аргументы, - обращает внимание журналист Томас Делклос. - Например, Израиль обосновывает необходимость строительства стены стремлением перекрыть доступ палестинским террористам, однако эта стена, на некоторых участках достигающая высоты 12 метров, на 90% расположена на оккупированных территориях. С помощью бетона здесь пытаются освятить оккупацию. Стена в Белфасте практически прекратила существование. Самое трудное, однако, разрушить невидимые стены между общинами, как на Кипре".

Существующие сегодня стены - это "искусственные границы для примирения, отгораживающие друг от друга, дробящие территории и их народы", осуждает эту практику автор.