Иностранная пресса о России и не только

Вопрос не в том, убил ли полковник Юрий Буданов

18-летнюю чеченку Эльзу Кунгаеву. Он давно уже в этом признался.

Однако вот уже более двух лет органы российской военной юстиции не могут решить, виновен ли Буданов в преступлении, которое может поставить под сомнение намерение правительства продолжать вести жестокую войну в Чечне и его неопределенное обязательство положить конец нарушениям прав человека на этой войне.

Увязнув в вопросе о виновности Буданова, государство прибегло к знакомому по советским временам средству - психиатрии, которая на протяжении многих десятилетий выполняла распоряжения властей, стремившихся закамуфлировать политические проблемы под душевные заболевания. Однако тем самым российские власти вновь подняли вопросы о постыдном советском прошлом психиатрии - и его в высшей степени политизированном настоящем.

Буданова дважды отправляли на экспертизу в Научный центр социальной и судебной психиатрии имени Сербского, положение дел в котором почти не изменилось по сравнению с советскими временами. В начале этого года эксперты пересмотрели результаты предыдущих экспертиз и сделали вывод о том, что во время совершения преступления Буданов находился в состоянии аффекта и поэтому не может отвечать за свои действия.

Эти противоречивые результаты заставили задаться вопросом о соответствии Центра статусу независимого эксперта в данной области. Развязка дела приближается. В понедельник суд должен объявить результаты последней психиатрической экспертизы Буданова. Она была назначена после того, как диагноз о временном помрачении рассудка вызвал глубокое возмущение у общественности.

Между тем дело Буданова возродило в памяти неприятные воспоминания. Долгие годы в институте Сербского держали политических диссидентов на том же основании, что и Буданова, там их пичкали психотропными препаратами и ставили сфабрикованные диагнозы.

Когда военный трибунал впервые отправил Буданова на экспертизу в институт Сербского, группу экспертов возглавляла Тамара Печерникова - врач, осудившая поэтессу Наталью Горбаневскую за то, что та выразила протест против вторжения советских войск в Чехословакию в 1968 году. Когда выставленный Буданову диагноз подвергли критике, в состав новой группы экспертов вошел Георгий Морозов - бывший директор института Сербского, под руководством которого в 70-80-е годы были признаны душевнобольными многие видные диссиденты.

"Фактически ничего не изменилось. Работники института не стыдятся своей роли в советские времена, - отметил руководитель Независимой психиатрической ассоциации России Юрий Савенко. - Это те же самые люди, которые не хотят просить прощения за поступки, совершенные в прошлом".

Буданов и его команда убеждены в том, что результаты последней экспертизы окажутся для них неблагоприятными. Однако они тоже выступают в поддержку института Сербского как авторитетного эксперта в области психиатрии.

"Они до сих пор считаются лучшими специалистами. Почему мы не должны им доверять только на основании того, что когда-то давно они кому-то поставили ложный диагноз? Почему мы должны заглядывать так далеко в прошлое?" - говорит адвокат Буданова Анатолий Мухин.

Советский диссидент и лауреат Нобелевской премии Александр Солженицын однажды написал: "Помещение в сумасшедший дом здоровых людей, находящихся в здравом уме, - это духовное убийство".

В настоящее время приняты законы, защищающие права душевнобольных и ограничивающие полномочия института Сербского. Однако, по словам критиков, институт просто подстроился под новые времена, не претерпев кардинальных изменений.

"Система осталась прежней, равно как и менталитет", - отмечает бывший диссидент Александр Подрабинек. В 1977 году он написал работу "Карательная медицина", в которой рассказал об ужасах советской психиатрии. За это он был сослан на пять лет в Сибирь. Затем ему дали 3,5 года лагерей за то, что книга была переведена на английский язык.

Никто не знает, сколько политических заключенных прошли через институт Сербского. По словам Подрабинека, в период с середины 60-х до середины 70-х годов туда были отправлены 2000 диссидентов, в то время как институт признал существование всего 400 таких пациентов.

Депутат российского парламента Вячеслав Игрунов вспоминает, как в 1975 году его направили в институт Сербского, после того как психиатры г. Одессы признали его психически нормальным. Он был арестован за распространение печатных материалов "антигосударственного" содержания.

Нынешний директор института Сербского Татьяна Дмитриева не испытывает особого стремления к переоценке прошлого.

"Я не могу сказать, что все диссиденты - на 100% - были психически здоровыми, - подчеркнула Дмитриева. - У многих из них были различные психические заболевания".

Давая интервью в холле - она отказалась разрешить журналисту войти в институт - Дмитриева неоднократно выражала недовольство по поводу ненужного "политического давления", которое оказывают на институт в связи с делом Буданова. Однако она тут же поспешила добавить, что это давление исходит не от правительства, а от прессы и общественности.

Что касается диссидентов, то Дмитриева считает, что по советским стандартам они были сумасшедшими, поскольку лишь сумасшедший мог поставить свою жизнь под такую угрозу - бросив вызов государству.

"Существовали определенные социальные стандарты, нормы поведения, - отметила она. - Когда человек отклонялся от этих норм, любой мог показать на него пальцем и сказать, что он нездоров. Люди считали, что только нездоровый человек может выражать протест по поводу происходящего в стране".

И в настоящее время врачи института Сербского оценивают состояние психического здоровья врагов государства. Этим летом бывший дипломат Платон Обухов, осужденный за шпионаж в пользу Великобритании, был признан специалистами института психически больным. Там проводилась и экспертиза чеченского полевого командира Салмана Радуева, которого признали здоровым несмотря на серьезные ранения головы, которые, как говорят, могли оказать влияние на его психику.

Алина Витухновская, молодой поэт, вступивший в конфликт с ФСБ, - еще один пример того, что в институте Сербского, куда ее отправляли на экспертизу, мало что изменилось.

"Если бы мне не сказали, что все это происходит в Российской Федерации, я бы не заметил никаких отличий от советских времен, - заявил ее адвокат Карен Нерсисян. - Институт Сербского - это не медицинское учреждение. Это орган власти".