Иностранная пресса о России и не только

От Франца Лефорта, вдохновившего Петра Великого на строительство Санкт-Петербурга, до Сезара де Лагарпа, наставника царя Александра, много швейцарцев отметило своим вниманием Россию

"Без этого женевца Россия и сейчас, видимо, была бы варварской". Безусловно, Вольтер со своими категоричными максимами больше всех виноват в том, что отношения между Швейцарией и Россией начались с эпизода, больше похожего на миф, чем на реальность. Уроженец Женевы Франц Лефорт, ставший адмиралом российского флота, в 1680 году, будучи советником Петра Великого, принял единолично решение построить Санкт-Петербург и открыть Россию для Европы и цивилизации.

Одна из многочисленных заслуг выставки "Швейцария - Россия: века любви и забвения", открывшейся сегодня в Лозаннском историческом музее под руководством директора музея Лорана Голэ и искусствоведа Александры Кауровой, - демонстрация того, что взаимоотношения предполагают различие точек зрения. Российская сторона, например, может не столь восторженно оценивать вклад женевца в приобщение к цивилизации "убогой империи", как называл ее Вольтер. Так, в каталоге выставки сотрудник Российской национальной библиотеки Николай Копанев утверждает, что Лефорт блистал не столько своим даром наставничества, сколько "доблестями храброго корсара-рубаки, а иногда и просто пьяницы".

И все же возведение Санкт-Петербурга привлекло в Россию самые разные категории швейцарских граждан - целый сонм тессинских архитекторов, спроектировавших и построивших большую часть нового города, ученых вроде семьи Бернулли и математика Леонарда Эйлера, которые способствовали расцвету юной Академии одобренных царем наук.

Среди них мы встречаем и менторов: самый знаменитый - уроженец кантона Во Сезар де Лагарп, воспитатель будущего царя Александра, но здесь и скромнейшая лозаннская гувернантка Сесиль Миотон, научившая французскому языку создание в коротких штанишках по имени Владимир Набоков. От швейцарского экономического маразма в Россию бежали виноградари и ремесленники. Некоторые из них возвратились на родину не с пустыми руками - как те два сыродела из Турговии, которые привезли с собой новый сорт сыра, популярного в русском городе Тильзите.

Что касается сказочного обогащения в России швейцарских ювелиров, то ярким тому свидетельством служит удивительная судьба женевца Еремея Позье, ставшего ближайшим советником императрицы Елизаветы. "Она никогда не ложилась спать ранее шести часов утра и спала до полудня и позже; вследствие этого Елисавета нередко ночью посылала за мною, и задавала мне какую-нибудь работу, какую найдет ея фантазия, и мне иногда приходилось оставаться всю ночь и дожидаться пока она вспомнит, что требовала меня".

Нужно сказать, что после смерти Петра Великого и на всем протяжении XVIII века Россией правили почти исключительно женщины, и при дворе "вкус к убранству достиг значительных пропорций". Благодаря драгоценному камню значительной фигурой стал и сам Позье, пришедший в Россию пешком в 13-летнем возрасте вместе с отцом - ювелиром-гугенотом из Шарента.

Экспозиция знакомит посетителей и с другими удивительными судьбами, например с историей тессинца Ивана Бианки, сделавшего первые фотоснимки Санкт-Петербурга в 50-е годы XIX века. Здесь же мы встречаем удивительную пару - Рамю и Стравинского. По поводу балета "История солдата" Рамю говорит о неожиданных результатах их сотрудничества: "Я был русским, значит, либретто - русское. Стравинский жил тогда в кантоне Во, значит, музыка - кантона Во".

И разумеется, здесь же Набоков, который в 1961 году, когда к нему пришла слава, поселился в отеле Монтре-Палас, где и прожил до самой смерти в 1977 году. Писатель отметал подозрения по поводу его решения быть похороненным здесь: "Я не бегу от налогов. Наоборот, я плачу огромный швейцарский налог". И называл настоящую причину: "Здесь можно не думать о собственности. Такая жизнь отвечает моей любимой привычке - к свободе".