Иностранная пресса о России и не только

Последний российский танк уехал из Латвии больше десятилетия назад. Но 75-летняя Инесса Кузнецова, живущая здесь более полувека, точно знает, где ее дом.

"Мой адрес не город. Мой адрес не дом и не улица, - говорит портниха, приехавшая из Ленинграда в годы Второй мировой войны, - мой адрес - Советский Союз".

На самом деле Кузнецова живет в Болдерае, большом русскоязычном районе на окраине Риги, где стоят пустыми бывшие казармы российского флота, а надписи в супермаркете пишут на двух языках - русском и латышском. Она принадлежит к населению параллельной вселенной, имеющей мало отношения к Латвии. Она смотрит финансируемый Кремлем телеканал, ест русскую еду и не собирается учить латышский язык - "С какой стати мне этого хотеть?" - хотя и говорит, что ее внуков заставляют его учить.

Кузнецова называет "оскорблением" то, что жители, приехавшие после 1940 года, когда СССР оккупировал Латвию, теперь должны сдавать экзамен, чтобы получить латвийское гражданство. Она этого не сделала, связывая свои надежды с новой "русской оккупацией" Латвии. А такое явление, по ее словам, набирает обороты благодаря приезду нелегальных рабочих из России, Белоруссии и с Украины, которые в последние месяцы просачиваются в страну сотнями, если не тысячами, чтобы заполнить брешь, оставленную почти сотней тысяч латышей, уехавших в поисках лучшей доли после вступления их страны в ЕС в мае 2004 года.

Возможно, Кузнецова - обломок эпохи, которую многие латыши предпочли бы забыть. Но вторжение, о котором она говорит, порождает страхи в этой крошечной стране Балтии с населением 2,3 млн, до сих пор бьющейся над проблемой интеграции более чем 800 тыс. русскоязычных, оставшихся с советских времен. Заголовок, появившийся недавно в одной из местных газет, точно отразил национальную тревогу, сетуя, что латышские работодатели "Ищут Яниса, а находят Ивана".

Тревогу подпитывают сильно врезавшиеся в память воспоминания о советской оккупации, когда десятки тысяч латышей бежали или были депортированы из страны, а такое же количество русских было прислано сюда из Москвы. Ко времени обретения Латвией независимости в 1991 году русское население страны выросло с 10% перед Второй мировой войной до примерно половины, а русский язык стал преобладающим в таких крупных городах, как Рига.

В годы оккупации Латвия мечтала открыть свою советскую границу и воссоединиться с Европой. Мечта сбылась, теперь страна - член Европейского союза и НАТО. Но за это пришлось расплачиваться. Хотя экономический рост в этом году достиг 10%, а это почти китайский уровень, масштабная миграция латышей на Запад пробила огромную брешь на рынке занятости. Это поставило страну перед трудным, порой болезненным выбором: признать экономическую необходимость иммиграции или держаться за глубокие и прочные исторические обиды.

"Русские уже оккупировали нас 50 лет, нам не нужна новая оккупация, это слишком больно", - говорит Лиене Стрике, 21-летняя девушка - экскурсовод рижского Музея оккупации Латвии, здании без окон, где макеты бараков ГУЛАГа в натуральную величину показывают ужасные условия, в которые латыши, депортированные Сталиным, умирали от холода и голода.

В рамках своего культурного возрождения после получения независимости Латвия ввела обязательные экзамены и присягу на верность для переселенцев советских времен, желающих стать гражданами. Чтобы получить латвийский паспорт, они должны доказать, что знают историю Латвии и латышский язык.

Многие из почти 400 тыс. русскоязычных неграждан Латвии из России, Белоруссии, с Украины и из других мест настороженно относятся к экзамену, где есть вопросы вроде такого: "Что произошло в Латвии 17 июня 1940 года?" Ответ: "Началась советская оккупация". Но несданный экзамен означает невозможность участвовать в выборах и занимать многие государственные должности, а также необходимость получать визу для поездки во многие другие страны ЕС.

Проблема прав русского меньшинства в Латвии вышла на глобальный уровень, так как Москва утверждает, что Европейский союз и другие западные организации не имеют права упрекать ее за ситуацию с правами человека, раз к этническим русским в Латвии относятся как к гражданам второго сорта.

Многие латвийские работодатели говорят, что экономические интересы страны должны стоять выше старых недовольств, если экономика Латвии, одной из беднейших среди 25 стран ЕС, хочет стать конкурентоспособной. Эмигрировало так много латышей, что стройплощадки по всей Риге пустуют - там некому работать. Компании установили по всей столице рекламные щиты, обращенные к латышам: "Не уезжайте в Ирландию, вы нужны нам".

В попытке остановить исход правительство в будущем году поднимет минимальную месячную зарплату с 90 до 120 латов (со 129 до 172 евро). Но до сих пор подобные повышения не давали результата, учитывая огромную разницу с заработной платой в других странах Евросоюза. В Ирландии минимальная месячная зарплата - 1293 евро.

Артурс, 33-летний владелец фирмы грузоперевозок, говорит, что нелегально ввозит в Латвию русскоязычных шоферов из Белоруссии, так как не может найти квалифицированных латышских водителей. Отказавшись назвать свою фамилию, так как он нарушает закон, он рассказал, что ввозит их по трехмесячным туристическим визам и платит 500 евро в месяц, вдвое меньше тысячи евро - зарплаты, на которую сегодня рассчитывают водители-латыши.

"Мне просто нужны рабочие, мне все равно, откуда они, из Африки, из Китая, из России, - сказал он. - Мне надо зарабатывать на жизнь".

Но власти Латвии говорят, что ввозить иностранных рабочих слишком рискованно.

Нынешняя иммиграционная политика требует от компаний, нанимающих нелатышей из стран, не входящих в ЕС, платить 687 латов за каждого работника и три месяца ждать разрешения государственной службы занятости.

Айгарс Стокенбергс, латвийский министр по региональным делам и до недавнего времени министр экономики, утверждает, что смягчение иммиграционных правил негативно отразится на стране, сбивая зарплаты и одновременно наводняя страну новым поколением русскоязычных, не желающих ассимилироваться.

"Ушло 10 лет на то, чтобы научить здешних русских говорить по-латышски, - заявил он в интервью. - Нам не по карману ассимилировать еще 100 тысяч человек".

Проблема ассимиляции видна повсюду на Московской улице, в огромном русскоязычном районе Москачка, который в буквальном смысле находится на противоположной стороне дороги.

На одной стороне - старая Рига, живописная, средневековая, кишащая туристами. На другой - Москачка, бедная, грязная, с толпой женщин в платках, которые продают соленые огурцы и поношенную одежду на гигантском крытом рынке, где в годы Второй мировой войны держали немецкие истребители Zeppelin.

Татьяна Каспере, 43-летняя русскоязычная продавщица, говорит, что ей надоело жить в стране, которая никогда не станет ей родной.

Противоречия латвийского закона о гражданстве таковы, говорит она, что ее сын, родившийся до обретения независимости в 1991 году, не гражданин Латвии, а ее трехлетняя дочь - латышка. Она говорит, что ее муж, бригадир на стройке, не может получить повышение, потому что он русский.

"Это мой дом, но я не чувствую себя здесь как дома, - говорит она. - Почему я должна сдавать экзамен, чтобы доказывать лояльность? Я родилась здесь. Я бы вернулась, но возвращаться некуда".

30-летний Янис Юрканс, глава Партии народного согласия, защищающей права русскоязычной общины, которая получила 14% голосов на недавних национальных выборах, говорит, что дискриминация русскоязычных работников в Латвии может отразиться на экономике страны замедлением роста. Он отметил, что в Риге этнических русских уже больше, чем этнических латышей.

"Эта страна умеет ладить с русскими, - заявил он. - В советские времена люди жили вместе. Он не всегда любят друг друга, но они понимают друг друга".

В Болдерае Кузнецова выражает чувства некоторых этнических русских, давно укоренившихся в Латвии. "Посмотрите вокруг, - говорит она, указывая на группу покупателей-узбеков и магазин, который, по ее словам, принадлежит азербайджанцам. - Нас называют оккупантами, но приезжают эти люди, и они новые оккупанты".