Иностранная пресса о России и не только

Эта история словно бы произошла в самые черные дни коммунистического режима в Советском Союзе, но Лариса Арап говорит, что ее принудительное содержание в психиатрической больнице в Мурманской области завершилось всего два месяца тому назад.

Хрупкая г-жа Арап, активистка правозащитного движения и исследовательница, была задержана российской милицией в ходе ее рутинного визита к врачу 5 июля, менее чем через месяц после того, как она стала одним из авторов статьи, где перечислялись и подробно описывались многочисленные злоупотребления местных чиновников, которые использовали методы "карательной психиатрии" для борьбы с политическими диссидентами и местными смутьянами, в том числе детьми.

"В старые советские времена нам говорили: если ты недоволен, то, наверно, у тебя что-то не в порядке с психикой, - отметила Арап во время своего визита в Вашингтон в конце прошлой недели. - На сей раз мне сказали, что в нашей стране психиатрия - это "закрытая тема".

Арап, выписанная из больницы 20 августа после энергичных протестов из-за рубежа и вмешательства официальной российской организации, надзирающей за соблюдением прав человека, говорит, что все еще страдает от последствий своего 46-дневного пребывания в психиатрических больницах городов Апатиты и Мурманск, что на крайнем Северо-Западе России.

По словам Арап, она испытывает сильные боли в спине, ее память остается смутной из-за лекарств, которые ей насильно вводили врачи больницы. Ее дочь была уволена из банка, где работала юрисконсультом, - Арап убеждена, что это событие также связано с ее заточением.

В интервью, которое Арап давала через переводчика, она описала, как ее насильно раздели и привязали к кровати в палате психиатрической больницы. Врачи делали ей инъекции препаратов, от которых у нее двоилось в глазах и распухал язык. Когда в знак протеста против методов лечения она объявила голодовку, персонал больницы кормил ее насильно.

Она не имела связи с внешним миром и ничего не знала об отчаянных попытках своего мужа и дочери добиться ее освобождения, говорит Арап. Объединенный гражданский фронт - российская правозащитная организация, где работает Арап, - попытался привлечь внимание к ее делу.

"Иногда меня охватывало отчаяние, - говорит она. - Дни текли крайне монотонно и утомительно. Нам не давали ничего почитать, не предоставляли возможности размяться на свежем воздухе. От препаратов меня все время тошнило и клонило в сон".

Во время ее пребывания в больнице произошел инцидент, доселе остающийся загадочным: Арап вспоминает, что перед отбоем ей дали большую дозу лекарств, а посреди ночи она проснулась и обнаружила, что соседка по палате набросилась на нее и что-то выкрикивает. Другая пациентка сказала Арап, что эта женщина пыталась ее задушить.

"На следующий день меня перевели в другую больницу", - сказала она.

По словам Арап, тюремщики неоднократно предостерегали ее, чтобы она не рассказывала о том, как с ней обходились, - но эту рекомендацию она демонстративно отвергла.

Арап выступала наряду с Гарри Каспаровым, экс-чемпионом мира по шахматам, а ныне главой небольшой, но громогласной коалиции, находящейся в оппозиции к российскому президенту Владимиру Путину, на конференции по правам человека, главной темой которой была Россия. Конференция прошла на Капитолийском холме в битком набитых залах. Это заседание было приурочено к годовщине убийства российской журналистки Анны Политковской, которая погибла за два дня до того, как должна была встретиться с Арап и другими активистами в Мурманске.

"Власти сообщили мне: если я буду давать интервью журналистам, если я поеду в США, то они "доведут лечение до конца", когда я вернусь домой, - сказала Арап. - Они также сказали мне, что будут лечить мою семью и коллег".

По ее словам, несмотря на угрозы, она на этой неделе вернется в Мурманск и возобновит свою работу.

"Да, я вернусь. Там моя семья и работа, - сказала она. - Как любой здравомыслящий человек, я знаю, что это будет нелегко. Я отлично понимаю, что меня и мою семью будут подвергать репрессиям. Но даже если бы я держала язык за зубами, то все равно была бы легкой мишенью. Если я не расскажу обо всем во всеуслышание, общество в целом никогда не узнает, что там творится".