Иностранная пресса о России и не только

Для того, чтобы восстановить экономику страны, Владимир Путин должен быть способен привлечь иностранные инвестиции и технологии, пишет Квентин Пил.

Тони Блэр надеется, что в понедельник, когда он сядет завтракать с Владимиром Путиным на Даунинг-Стрит 10, ему удастся убедить нового хозяина Кремля в том, что не все еще потеряно в отношениях между Россией и Западом.

Предложение посетить Лондон еще до инаугурации, сделанное Путину британским премьер-министром, может показаться несколько оппортунистическим. Все выглядит так, будто он просто старается обойти своих французских и немецких коллег: реальных причин торопиться у него нет. Он даже уговорил Букингемский дворец дать аудиенцию российскому лидеру.

Но за всем этим избыточным гостеприимством стоит искреннее желание воспрепятствовать процессу распада отношений России не только с Британией или Европейским Союзом, но и с НАТО, в том числе с США.

Во-первых, Путин был избран преемником Бориса Ельцина за счет вспышки национализма, вызванной действиями западных стран, к которым Блэр имеет прямое отношение. Одно из этих действий - планы расширения НАТО за счет включения в союз бывших членов советского Варшавского договора; другое - военные действия западных союзников в Косово и бомбардировка Сербии, традиционного союзника России.

В то же время над страной довлеет чувство глубокого разочарования в экономических реформах последних восьми лет, и вину - справедливо или не справедливо - возлагают на западные модели. Добавьте сюда критику, которую приходится выдерживать России по поводу ее внутренней чеченской кампании, и вы сможете получить некоторое представление о том чувстве горечи, которое Москва испытывает в отношении западных ?двойных стандартов?.

Путин в полной мере использовал эту обиду в своей президентской кампании. У него не было никакой конкретной экономической или социальной программы. Вместо этого при помощи чеченской войны он создавал образ сильного мужчины, сторонника законности и порядка, лидера, готового постоять за честь России.

Блэр, так же как и Клинтон в Вашингтоне и Герхард Шредер в Берлине, верит в то, что за этой националистической риторикой скрывается российский лидер нового типа. Он понимает значение международных отношений лучше, чем его предшественники, он свободно говорит по-немецки и, похоже, знает, что для того, чтобы восстановить российскую экономику, ему нужна поддержка Запада.

Это станет важной частью доводов Блэра: Запад хочет восстановить свои отношения с Россией, главным образом с помощью инвестиций и технологий. И все-таки в Москве эта стратегия кажется такой же подозрительной, как и любые разговоры о том, что у России и Запада есть общие интересы в области стратегической безопасности.

Распространенное убеждение в том, что западная рыночная экономика в России не работает, отягчается сложившимся образом международных финансовых институтов: они ставят условия, кажущиеся невыполнимыми и неадекватными, а потом не проявляют особой щедрости в выдаче кредитов под эти требования. Многим людям экономические реформы не только не принесли процветания, они сделали их жизнь хуже - если не считать всеми презираемых немногочисленных ?новых русских?. Старую экономику неэффективных государственных предприятий заменила новая экономика, где растет коррупция.

Проблема, конечно, состоит в том, что реформы остановились на полпути. Приватизация государственных активов происходила в атмосфере законодательного хаоса, действия недобросовестных бизнесменов никто не контролировал. Сейчас эти люди настолько богаты, что любые попытки контроля над ними терпят неудачу. Они управляли политическим процессом и сделали так, чтобы президент Ельцин остался у власти, в то время как его следовало бы отправить в больницу. А потом они поставили на его место Путина.

Отношение к инвестициям многих россиян, как в государственном, так и в частном секторе, остается неопределенным. Точнее говоря, они хотят инвестиций, но не хотят всего, что с ними связано.

?Наши партнеры хотят наши деньги, взамен же они согласны регулярно посылать письмо с описанием происходящего?, - рассказал на прошлой неделе один инвестор в телекоммуникационном бизнесе. Другой считает, что россияне ?слишком горды, чтобы признать, что их жизнь немногим лучше, чем в экономиках третьего мира, а беззаконие и коррупция точно такие же?.

Многие аналитики соглашаются с тем, что резкое снижение объемов инвестиций, как иностранных, так и внутренних, является по всей видимости самым пугающим из всех статистических показателей восьмилетия бессвязных экономических реформ. В соответствии с докладом Ernst and Young, объем инвестиций в основной капитал снижается вот уже 12 лет. В мае 1999 г он составил 22% процента от уровня 1991 г.

Самой важной причиной стало масштабное бегство капитала за рубеж, к 1993 г общая сумма утечки составила по скромным подсчетам $130-140 миллиардов. Сегодня по официальным данным отток продолжается со скоростью $1-2 миллиарда в месяц. За тот же период времени объем прямых иностранных инвестиций составил какие-то жалкие $10 миллиардов. МВФ и Всемирный Банк дали $25 миллиардов.

Сергей Глазьев, председатель комитета Государственной Думы по экономической политике, один из лидеров коммунистической фракции, соглашается с тем, что недостаток инвестиций - это самая большая проблема. ?Ключевой вопрос - это качество производственных фондов, - говорит он. - В ближайшие три-четыре года эта проблема заявит о себе. Нам нужно сдать в металлолом примерно четверть наших производственных фондов, поскольку они устарели. Если мы этого не сделаем, разразится еще один экономический кризис?.

Те самые ?новые русские?, которые заняли лидирующие позиции в постсоветской экономике, виновны так же и в бегстве капитала. Это они покупают квартиры на юге Франции. И это те самые люди, которые нашли Путина в ближайшем окружении Ельцина и решили, что это наиболее подходящий человек для того, чтобы они могли удержать свои позиции.

Задача Блэра сегодня - убедить Путина в том, что для того, чтобы восстановить экономику, ему нужны иностранные инвестиции и технологии. А для этого необходимо переделать правовую систему и остановить коррупцию, что неминуемо привело бы к принятию мер, направленных против некоторых крупных грабителей из тех, что помогли ему прийти к власти. Кроме того, ему придется потревожить интересы некоторых структур, окопавшихся в российской энергетике, в том числе ?Газпрома?, гигантской газовой компании - для того, чтобы создать условия подлинной конкуренции в лидирующем секторе экономики.

Все это означает предложить Путину проводить либеральную, антинационалистическую политику в тот момент, когда он только что пришел к власти благодаря вспышке национализма. Возможно, желание у Путина есть, но главное для него - остаться у власти, - заключает Квентин Пил.