Иностранная пресса о России и не только

В то время как в Чечне продолжается война, радикальный исламизм, подпитываемый кризисом и коррупцией, продолжает завоевывать все новые позиции в соседних республиках. По мнению Рамазана Абдулатипова, одного из немногих министров Путина, выходцев с Кавказа, Кремль, чтобы избежать взрыва, должен действовать быстрее.

Уничтожение 29 марта в районе Аргунского ущелья, к югу от Грозного, целой колонны омоновцев вызвало панику в Москве. Это нападение, в результате которого под огнем чеченских боевиков погибли свыше 50 военнослужащих, ставит под большое сомнение эффективность местного командования, оказавшегося неспособным обеспечить боевые подразделения точной информацией о противнике и безопасное передвижение колонны. И речь идет не о единичном случае: согласно официальным данным, в течение марта федеральные силы понесли более значительные потери, чем при штурме Грозного!

В сложившихся условиях, выдвинутая Владимиром Путиным идея об установлении в Чечне "прямого президентского правления", оказалась настолько не реалистичной, что сам российский президент начал ее критиковать. Эти неудачи военных совпали с освобождением дагестанской милицией 12 рабов - местных предпринимателей, взятых в плен в столице республики Махачкале. Это вызывающее обеспокоенность совпадение лишь подтверждает выводы экспертов по данному региону: Кавказ, где наиболее остро, чем на остальной территории России, ощущаются последствия кризиса, оказался на грани взрыва.

Такого же мнения придерживается один из немногих выходцев с Кавказа в правительстве Владимира Путина Рамазан Абдулатипов, дагестанец, министр без портфеля. Этот энергичный, красивый, 55-летний человек, философ по образованию, на протяжении длительного времени занимает видное место на российской политической сцене. При Михаиле Горбачеве он был председателем Совета Национальностей, третьим человеком в государстве. Не будучи противником Бориса Ельцина, делавшего первые шаги на посту главы государства, уже тогда Рамазан Абдулатипов был обеспокоен непредстказуемостью его характера. Тогда я спрашивал Абдулатипова, с которым познакомился благодаря его знанию французского языка, сможет ли новый президент со временем исправиться? "Магомет сказал, что он поверит тому, кто скажет, что видел, как гора переместилась на другое место, но никогда не поверит тому, кто скажет, что видел человека, у которого изменился характер", - ответил он.

Абдулатипов, носящий красивое толстовское отчество Хаджи-Муратович, до самого кризиса 1998 года был надежной опорой ельцинского режима. Но теперь он стал одним из его обличителей. "После подписания в мае 1997 года Хасавюртовских соглашений, в соответствии с которыми переговоры об окончательном определении статуса Чечни переносились на более поздний срок, а Россия освобождалась от финансовых обязательств в отношении республики, Ельцин подписал указ ?1361, предусматривающий предоставление чеченцам 470 млрд. рублей, в то время как они просили дать им 800 млрд. рублей. Но когда представитель чеченцев пришел в министерство финансов, какой-то чиновник среднего ранга его практически выставил вон. По совету представителей чеченской диаспоры в Москве, этот чеченец вернулся в министерство финансов в понедельник и сказал чиновнику: "Оставь себе треть от полагающейся по декрету суммы, а остальное отдай мне". Таким образом, лишь незначительная часть от требуемой суммы дошла до законных получателей в Грозном: "Среди чеченцев также много воров, как и среди российских чиновников", - заявил Абдулатипов. К их числу, по мнению Абдулатипова, никак не относится президент Чечни Аслан Масхадов, с которым Абдулатипов хорошо знаком. Он в значительной степени меньше коррумпирован, чем президенты соседних республик, прежде всего - его родного Дагестана.

По словам Абдулатипова, чеченские руководители, у которых не было средств на восстановление своей страны, совершили ошибку, попытавшись обрести международное признание, что не соответствовало договоренностям, подписанным с Москвой. За этой ошибкой последовали и другие, например, провозглашение чеченского языка единственным языком официального общения, введение шариата и осуществление публичных казней и наказаний нарушивших исламский закон. Масхадов, Басаев и другие просто забыли, что живут не на острове, и что Чечня это не Тайвань", - подчеркнул Абдулатипов, напомнив, что в июле 1999 года он опубликовал статью, обрисовав в ней сценарий войны, которая началась начавшейся двумя месяцами позже и до сих пор не закончилась.

Французский корреспондент задал вопрос о влиянии исламистов на Кавказе и о поддержке, оказанной дагестанскими ваххабитами чеченскому полевому командиру Шамилю Басаеву. Прежде чем ответить на этот вопрос, Абдулатипов изобразил некое подобие улыбки. Он объяснил, что распространению исламизма способствует массовая безработица, уточнив при этом, что большинство его соотечественников не подвержено влиянию исламистов. "В ходе предыдущей войны, - говорит он, - Дагестан отказал российским войскам, направлявшимся в Чечню, в праве пересекать его территорию. В этот раз, войска пересекли территорию республики без всяких осложнений и даже вооружили местную милицию для защиты приграничных населенных пунктов". Абдулатипов убежден, что массовая безработица, (по данным, опубликованным недавно Arte, она в настоящее время охватывает до 70% от экономически активного населения Дагестана), а также ужасающее социальное неравенство чреваты серьезными последствиями. "На самом деле, - говорит он, - безработица, несомненно, превышает 70%. В советские времена у нас уже была скрытая безработица, но наши молодые люди создавали бригады "шабашников" и выезжали на работы в самые различные районы страны. Сейчас это уже невозможно. Прежде всего потому, что в России уже никто не занимается вложением капиталов и ничего не строится. Кроме того, лица "кавказской национальности", как их называют, перестали быть желанными гостями". "Моя страна больна, - заявляет Рамазан Хаджи-Муратович. - Сегодня в Дагестане власть - лучший источник обогащения. Население предпринимает попытки укрепить свое положение методами, не имеющими ничего общего с демократией. Чтобы сколотить состояние, покупают различные должности: должность начальника порта в Махачкале стоит 300 тысяч долларов, должность министра внутренних дел - еще дороже, но для тех, кто обрел власть, это вполне рентабельно". "Известно, что ситуация в обществе становится опасной, когда социальное неравенство выходит за пределы соотношения 1:4, - говорит Абдулатипов. - В Дагестане разница между доходами самых бедных и самых богатых составляет 1:4000. Делайте вывод".

В Дагестане, занимающем территорию, большую, чем территория Чечни, проживает 12 различных национальностей, разговаривающих на разных языках, что, естественно, снижает вероятность мятежа. Однако дагестанцы, каким бы не было их происхождение, поклоняются имаму Шамилю, который в прошлом веке на протяжении целого десятилетия противостоял натиску российской армии. "Шамилю не были свойственны антирусские настроения, и он не обращался к туркам или персам с просьбой прийти на Кавказ, - уточняет Абдулатипов. - Он лишь поднялся против дискриминации мусульман со стороны царей, стремившихся увеличить число православного населения и обратить в христианскую веру весь регион. Вам известно, что эта политика привела к большим жертвам среди кавказцев, чем война против Шамиля?" У Абдулатипова есть собственное мнение о том, как можно прекратить конфликт до того, как война распространится на весь Кавказ. Он изложил их в меморандуме, направленном Путину и другим представителям руководства страны в начале этого года. Но до сегодняшнего дня он не получил никакого ответа. Не вникая в подробности своего плана, он лишь сказал, что Чечне должна быть предоставлена более широкая автономия, чем иным республикам федерации, включая и Татарстан. Чтобы прийти к такому компромиссу, необходимы переговоры. Несмотря на комплекс, возникший в связи с поражением в первой чеченской войне, Россия должна проявить большую снисходительность в отношении своих чеченских собеседников. А сами чеченцы, отважно защищавшие свою родину, должны понять, что они ничем не рискуют, вступая в переговоры. Учитывая уроки прошлых ошибок, обе стороны, основываясь на собственных требованиях, могут избежать подписания невыполнимых договоров.

Таким образом, остаются лишь "детали". Владимир Путин и российские военные продолжают относиться к своему потенциальному собеседнику - чеченскому президенту Аслану Масхадову, как к "террористу" и "бандиту". Проявивший служебное рвение прокурор даже потребовал объявить его в розыск, как когда-то был объявлен в розыск в Соединенных Штатах Аль Капоне за неуплату налогов. Рамазан Хаджи-Муратович лишь пожимает плечами. Ему, как и всем в Москве, известно о существовании секретных контактов между Масхадовым и Путиным, и что избранный президент не найдет в Чечне других достойных собеседников. "Не имеет никакого смысла разговаривать с такими марионетками как Гантамиров, который возглавляет пророссийские милицейские формирования, - говорит Абдулатипов. - Еще в прошлом веке русские изобретали псевдоимамов, чтобы обманывать кавказцев. Это ни к чему не привело, не стоит начинать все сначала".

По словам Абдулатипова, Путин теряет время, допускает ошибку, не отваживаясь на решительный шаг и не начиная переговоры. "На Кавказе, - напоминает он, тот, кто решил ждать под грушей, пока не созреет последний плод, подберет лишь эту грушу. Потому что все остальные за это время сгниют". Но известно ли Владимиру Владимировичу Путину, родившемуся на севере России в Санкт-Петербурге, об этой мудрой пословице своих соотечественников, живущих в горах на юге?