Иностранная пресса о России и не только

Стивен Сестанович, специальный советник госсекретаря США по новым независимым странам при президенте Клинтоне и сотрудник Совета по международным отношениям нынешней администрации, называет новые путинские реформы возвращением к репрессиям.

Использует ли российский президент Владимир Путин последнюю серию разрушительных террористических актов как оправдание для укрепления своей власти? На этой неделе Путин предложил установить строгий контроль над выборами губернаторов и депутатов парламента. Если его предложения будут приняты, губернаторы, которые сейчас избираются на прямых выборах, будут назначаться Кремлем и одобряться местными законодательными органами. А независимые кандидаты - на сегодняшний день единственные инакомыслящие в нижней палате российского парламента - не смогут проходить в Думу вообще. По словам Путина, система исполнительной власти в сложившихся условиях должна быть радикально реструктуризирована для укрепления единства страны и предотвращения дальнейших кризисов.

Широкие изменения почти не вызвали протеста ни со стороны губернаторов, ни со стороны депутатов Думы. "Региональные лидеры приветствуют последние шаги Путина как панацею от всех бед России", - гласил заголовок материала одного из российских новостных агентств. И даже реакция Вашингтона была приглушенной. Сделав самое острое до сей поры заявление, президент Джордж Буш косвенно предупредил Россию, что, борясь с врагами демократии, правительства должны соблюдать принципы демократии.

Однако многие московские аналитики, даже те, которые яро поддерживали Путина в прошлом, озвучили резкую критику. Станислав Белковский, влиятельный политический консультант, отметил в газете "Ведомости", что Путин совершил самую большую ошибку с момента прихода к власти. Другие говорят, что последние шаги Путина следует воспринимать как возвращение к эпохе Советского Союза.

NEWSWEEK побеседовал со Стивеном Сестановичем, специальным советником госсекретаря США по новым независимым странам при президенте Клинтоне, а ныне членом Совета по международным отношениям.

- Каковы главные причины, стоящие за политическими реформами Путина?

- Вы так их называете? Я называю их не политическими реформами, а репрессивными мерами. Он вытащил старые предложения о расширении кремлевского политического контроля, которые на деле никак не связаны с терроризмом. Он намерен отменить всенародные выборы губернаторов, желая гарантий, что ни один из губернаторов не пройдет к власти, стоя на антипутинской платформе. Он также хочет показать, что делает что-то в попытке устранить угрозу терроризма, и поэтому направляет своего самого доверенного советника (Дмитрия Козака) возглавлять политическое руководство на Северном Кавказе.

Путин и его советники только начали говорить о создании единого института, который будет решать вопросы безопасности в российском государстве, и о создании специальных групп для патрулирования Кавказа и реагирования на террористические угрозы. Некоторые из этих мер, вероятно, связаны с терроризмом, но слабо. Другие не имеют такой связи вообще. Самая большая проблема Путина - это то, что на самом деле у него нет ни малейшего представления о том, как решать проблему, которую он сейчас выносит на уровень национальной катастрофы. Ведь это не только Беслан или самолеты, или взрыв около станции метро. Это схема регулярных атак в течение прошедшего года, которая упростила для террористических организаций нанесение ударов по России, когда они захотят. И это катастрофа для того, кто позиционировал себя перед российским народом как человек, способный сохранить порядок. Какими бы ни были его другие ошибки, он предлагал выход из того, что многие люди считали беспорядком 1990-х. Теперь ясно, что он не сделал даже этого.

- Но он, по крайней мере, преуспел в обеспечении некоторой экономической стабильности.

- Он пользуется высокими ценами на нефть, но эти цены не стали прочной основой для российского экономического роста. Что более важно, он обнаруживает, что его критикуют со всех сторон за неспособность защитить Россию от атак, которые становятся все более жестокими и разрушительными.

- Значит ли что-нибудь эта критика? Кажется, что в свете этих новых изменений к общественному мнению в России прислушиваются все меньше и меньше.

- Посмотрим. Несмотря на всю критику - а обычно это очень мощный аргумент в любой политической системе, Путин мог говорить: "У меня астрономические рейтинги поддержки". Но сейчас эти рейтинги выглядят более шатко. Спад в общественной поддержке произошел даже до террористических актов. А это, плюс некомпетентность, которую продемонстрировало правительство в решении террористической проблемы, придало смелости критикам. Теперь даже сторонники Путина поднимают вопросы о том, что он делает и есть ли у него план.

- Почему Россия не может более эффективно предотвращать террористические акты?

- Правительство, которое так же коррумпировано, чьи институты так же прогнили, как и институты аппарата безопасности России, не может в действительности защищать себя от террористов, которые пытаются нейтрализовать его. Все разговоры после взрывов на самолетах были о том, что бомбы попали на самолеты благодаря какому-то коррумпированному сотруднику. Вторая тема - это то, что Путин поставил все на эффективность своей жестокой военной мощи в подчинении Чечни без учета способности террористов наносить удары за пределами республики.

- Как вы думаете, проведет ли Путин объявленные им политические реформы, предполагающие широкие изменения в ФСБ и других разведывательных и военных агентствах?

- Он объявил об унификации и рационализации существующих институтов. Конечно, эти институты должны быть полностью перестроены. Аппарат старого советского государства существует в России по сей день практически в неизменном виде. Единственное изменение заключается в том, что он стал более коррумпированным и преступникам стало легче его контролировать. Путин, который плоть от плоти старого истэблишмента, само собой разумеется, понимает некоторые его проблемы. Сделанный из того же теста, он может не замечать других проблем. Нам предстоит узнать, есть ли у него требуемое понимание и умение модернизировать эти агентства так, чтобы действительно превратить их в эффективный инструмент борьбы с террором.

- Почему его планы не подвергли критике даже губернаторы?

- Путин предложил довольно умную комбинацию идей. Он предложил, чтобы региональные руководства больше не избирались прямыми выборами. Но также он предложил ослабить временные рамки пребывания у власти, по которым многие из губернаторов должны были бы покинуть свои кабинеты в течение нескольких следующих лет. Он сказал фактически следующее: "Вы можете остаться, если перейдете на мою сторону". Так что неудивительно, что губернаторы делают шаг вперед и отвечают "Есть!".

- Как вы считаете, новые меры возвращают Россию назад, к дням СССР?

- Они не подразумевает возвращения к советской идеологии, за исключением того ее аспекта, который предполагает государственный контроль. Хотя такое возвращение будет связано с меньшими репрессиями, чем в советском государстве, оно предлагает гораздо более плодородную почву для коррупции и личного обогащения. Вот почему многие российские критики расценивают новые меры скорее как шаг в направлении третьего мира. По их мнению, Владимир Путин, по всей видимости, больше хочет быть похожим на индонезийского генерала Сухарто, чем на Леонида Брежнева.

- Почему реакция США была такой приглушенной?

- Вероятно, администрация мало верит в то, что может оказать на Путина хоть сколько-нибудь существенное воздействие. За последние пару лет отношения между странами ухудшились. И влияние, которое Вашингтон может оказывать на ход событий в Москве, значительно сократилось. Также это, вероятно, можно объяснить и определенным остаточным расположением к Путину, которое осталось от былого уважения. Однако, по моему мнению, личное доверие к нему уже не то, каким было раньше.